Бродвей: Бродвей. Мой собственный. Мания

22
18
20
22
24
26
28
30

Клаймитс схватил стакан двумя руками, дрожавшими, как сухие осенние листья на ветру, выпил половину, поперхнулся и разразился нескончаемым кашлем. Отдышавшись, он одним глотком допил виски и вытер ладонью рот. Его голова упала на влажную от пота подушку, и он издал глубокий вздох.

— Когда я бывал в таком состоянии, я иногда пускал слюну, но так плохо, как сегодня, мне еще никогда не было. Со мной что-то произошло, но я не могу понять что… — пробормотал он.

— Что все-таки с вами случилось? — спросил Барт, не посчитав нужным сказать Клаймитсу, что ему подмешали снотворное.

— Что-то я помню очень ясно… По меньшей мере мне так кажется. После захода в парную мы возвратились сюда, и О’Греди дал мне выпить два стаканчика. Я тут же провалился в пропасть. В котором часу я проснулся, не помню… Но мне до чертиков хотелось выпить… Я сделал попытку найти бутылку. В конце концов я обнаружил ее у старого сержанта. Он лежал на ней, сжимая ее рукой за горлышко. Вырвать ее из его лапы у меня не хватило сил. Тогда я надел свои шмотки, а может, и не свои, я не помню… В чьих-то брюках я нашел немного денег, прополз под топчаном, на котором спал сержант, и ушел… Я пил в нескольких местах, но уже не помню где…

На последней фразе голос Клаймитса поплыл, и по его лицу обильно заструился пот.

— Будьте великодушны, Барт, — взмолился он. — Дайте мне выпить…

— Нет, не сейчас. Я вам налью, когда вы закончите свою историю.

Клаймитс сделал усилие и сел на край топчана, обхватив голову руками.

— Дальше все перемешалось… Настоящий кошмар! Я даже не знаю, уж не приснилось мне все это?

— Рассказывайте, Клаймитс, я вас слушаю.

— Есть девушка, с которой я познакомился несколько дней тому назад, а может, несколько недель… Я потерял ощущение времени. Кстати, это одна из ваших подружек. Я видел вас вместе у Слейшера. Ее звали Анжела. Фамилии ее я не знаю. В газете под ее фотографией я прочел, что она была убита Вальдо.

— Вы встречались с Анжелой вчера вечером?

Клаймитс отрицательно покачал головой.

— Я был у нее дома в другой вечер, несколько дней или недель тому назад. Не могу вспомнить. Она пришла в бар к Слейшеру уже под мухой… Мы разговорились, и я, не буду скрывать, вызвал у нее жалость. Я это определил по выражению ее лица. Когда она узнала, что уже несколько дней я ничего не ел, она привела меня к себе и накормила яичницей. Она отнеслась ко мне по-человечески. Для остальных я уже многие месяцы ничего, кроме отвратительной помойной крысы, не представляю.

— Дальше… Что вы делали у нее?

— Ничего особенного… Она накормила меня, мы немного поболтали и выпили по капле джина… Еще она дала мне два доллара на выпивку. Она сказала, что очень боится Вальдо. У нее был такой вид, словно она знает, кто Вальдо.

— И кто же это?

— Она не захотела его назвать. Она только сказала, что он внушает ей страх и, возможно, попытается ее скоро убить. Я отнес ее фантазию на счет алкоголя. Как же я был не прав! Я уже дважды упустил Вальдо!

— А вчера вечером? Напрягитесь, Клаймитс, вспомните! Вы встречались с Анжелой вчера вечером?

— Я не могу напрячься… Я не могу ничего вспомнить… Мне нужно выпить. Все, что я помню, так это то, что я решил пойти к ней и опустошить с ней бутылку виски, которую купил… Она была добра ко мне, и я хотел с ней выпить. За дружбу… Я не помню, как это случилось, но вдруг я обнаружил, что нахожусь на 49-й улице, рядом с ее домом…