– Как у вас дела? – отвечает папа. – Вот, воспользовался свободной минуткой, решил пожелать сыну доброй ночи.
– По-моему, насчет свободной минутки ты поскромничал.
– Не стану утверждать, что вел себя подобающим образом.
– Совершенно неподобающим, – вздыхает мама, – однако твоя энергия вдохновляет. В бейсболе тоже случаются минуты, когда твоя душа начинает петь. Например, когда кто-то совершит удачный хоум-ран, или когда при третьем страйке мяч наглухо застревает в ловушке. Когда твой муж обзывает судью грязной крысой, а потом люди в белых халатах выводят нарушителя с поля в смирительной рубашке – в этом есть какая-то магия.
– Ну ладно, – признает отец. – Согласен, это выглядело паршиво.
– Тебе нужно работать над собой, Эрни.
– Черт, мне правда стыдно. Клянусь! Ничего не хочешь мне сказать?
– Ты о чем?
– Повтор видела? Что скажешь – был замах?
Когда я нервничаю, приходится бороться не только с кап-капом. Просто струйка слюны – самый заметный признак. Доктора Фабера я посещаю два раза в месяц. Мы с ним обсуждаем, как справиться с источниками моих тревог, а их немало: например, не могу смотреть на фольгу. Сразу появляется слабость в коленях. Если кто-то сомнет в кулаке кусок этой дряни, у меня возникает жуткая зубная боль, отдающая в барабанные перепонки. Терпеть не могу звук перемотки на видике – приходится выходить из комнаты, когда лента шуршит, наматываясь на ролик. О запахе свежей краски и открытых фломастеров даже говорить не хочу.
Маме с папой не нравится, когда я делю любое блюдо на составляющие – каждый компонент нужно исследовать. Особенно достается гамбургерам. Меня когда-то поразил выпуск одной телепередачи: показывали, что происходит с человеком, съевшим неправильный гамбургер. Оказалось, что в них содержится кишечная палочка; в передаче показывали бешеных коров, слоняющихся в загоне с головой набекрень. Звуки они издавали жуткие.
Заходя в «Вендис», я обычно заставляю папу сперва снять фольгу с гамбургера, потом разбираю его на части и выбрасываю овощи, которые выглядят подозрительно. Котлету долго обнюхиваю – следует убедиться, что она не испорчена. Целых два раза натыкался на несвежую! Есть отказывался. Оба раза дело доходило до грандиозного скандала – мама стояла на своем: котлета нормальная. Понятно, чем заканчиваются подобные разборки. Я падаю на пол и начинаю пинать ногами любого, кто попытается меня коснуться. Доктор Фабер называет такие приступы компульсивной истерикой. В основном-то я даже не ввязываюсь в споры – просто выбрасываю плохую начинку в мусорный бак. Булку съедаю.
Расстройство пищевого поведения – это вам не шутки. Я ненавижу вкус рыбы, не ем свинину, потому что в ней заводятся маленькие белые червячки. Они вылезают из сырого мяса, если на него плеснуть алкоголем. А вот сухие завтраки люблю, ел бы их три раза в день, будь моя воля. Консервированные фрукты тоже уважаю. На прогулке в парке с удовольствием, без счета, щелкаю фисташки, зато хот-дог – ни за что на свете. Чай не пью ни под каким видом – кофеин вызывает у меня трясучку и нервное перевозбуждение; из-за этого пото́м кровь идет носом.
Доктор Фабер – хороший человек. Мы с ним обычно садимся на пол в его кабинете и все обсуждаем за игрой в «Страну конфет».
– Я слышал много безумных выдумок, но эта – самая безумная из всех, – говорит психиатр. – Считаешь, что «Макдоналдс» станет продавать испорченные гамбургеры? Да ты их засудишь, и они просто вылетят в трубу! – Он на секунду затихает, делая ход, и вновь подает голос, глянув мне в глаза: – Нам следует обсудить те неприятные ощущения, что ты испытываешь во время еды. По-моему, ты делаешь из мухи слона. Все дело в твоем воображении. Скажу больше: допустим, тебе досталась несвежая закуска, хотя я считаю это маловероятным – ведь «Макдоналдс» не заинтересован в судебных разбирательствах. И тем не менее… Видишь ли, порой люди умудряются съесть просроченную пищу, но, поверь, от этого не умирают.
– Знаете Тодда Дикки – игрока третьей базы? Он однажды слопал белку, – вспоминаю я. – Играл тогда еще в низших лигах. Белку сбил автобус бейсбольной команды, ну, он ее и съел на спор. На кону была тысяча долларов. Говорит, там, откуда он родом, спокойно едят белок.
Доктор Фабер молча таращится на меня, и его приятное округлое лицо искажает гримаса отвращения.
– А откуда он?
– Из Миннесоты. Белки там вообще основная пища, во всяком случае, так рассказывает Тодд. Тем больше денег остается на пиво и лотерейные билеты.
– Он что, съел сырую белку?
ebooksa