Две недели в сентябре

– В основном карамель с начинкой и леденцы. Из шоколада они, кажется, почти ничего не делают. Ты же наверняка видел их в магазинах? Сливочные орешки от Монтгомери? В стеклянных банках с красно-белыми этикетками.

Эрни уставился на отца широко раскрытыми глазами и только и сумел что недоверчиво пробормотать: “Да ладно!” Он был зачарован, он был в экстазе: перед его глазами проплывали видения, в которых толстый незнакомец то утопал по колено в самых разных фруктовых леденцах, то, лениво развалившись на пляже, пускал сливочные орешки по воде, как камушки.

– Как думаешь, угостит он нас завтра чем-нибудь? Мистер Стивенс рассмеялся.

– Я думаю, ему уже так надоели сладости, что в отпуске он их не ест.

Как Эрни ни старался, он не мог припомнить, чтобы видел в кондитерских стеклянные банки мистера Монтгомери, но решил, что все перероет и найдет их, когда в следующий раз будет в городе.

Остальные начали понемногу проникаться энтузиазмом Эрни; во всяком случае, с чаепитием пора было уже примириться, и они принялись спорить о цвете и марке автомобиля. Мэри была уверена, что это будет “роллс-ройс”, Эрни утверждал, что большой “бьюик”, а Дик думал, что ярко-желтый “даймлер”. В конце концов, может, будет даже весело.

Миссис Стивенс надеялась, что раз уж их приглашают в новый дом, то его им покажут. Она всегда любила изучать новые фасоны штор, а еще, хотя на их собственной кухне никаких серьезных перемен не предвиделось, она бы с удовольствием полюбовалась на замечательные новые приборы для разогрева и охлаждения продуктов, которые появились в последнее время.

Чувства самого мистера Стивенса были очень неоднозначными. Вполне естественно, что такой поворот судьбы вызвал у него раздражение и досаду, потому что никому не нравится, когда в отпуск ни с того ни с сего вторгается работа. Появление мистера Монтгомери было совершенно неожиданным. Мистер Стивенс был застигнут врасплох и почувствовал себя настоящим оборванцем – грязная рубашка для крикета, старые фланелевые брюки, растрепанные волосы, – как будто он по рассеянности пришел в таком виде на работу. Во время разговора с мистером Монтгомери у волнореза ему показалось, что его внезапно окутала атмосфера конторы со всеми ее затхлыми папками и мрачными углами. Он вряд ли удивился бы, увидев, что в стене набережной открывается дверь, на пороге появляется один из директоров и говорит: “А, мистер Монтгомери! Заходите же!”

Завтрашняя поездка к мистеру Монтгомери, даже в удобном и роскошном большом автомобиле, будет напоминать поездку на работу. Он не сомневался, что будет посматривать на часы и почувствует себя вправе уйти, когда пробьет шесть.

Но у этого приглашения была и другая сторона – очень важная сторона. Мистер Монтгомери был одним из самых крупных и ценных клиентов их фирмы; каждый месяц он регулярно заказывал большую партию коробок, а прямо перед Рождеством делал особенно крупный заказ. Все без исключения директора относились к нему с огромным уважением, всегда лично провожали его до двери и кланялись на прощание. Он был настолько важной персоной, что часто совсем не обращал внимания на мистера Стивенса, но время от времени, если ему случалось зайти после обеда – лицо у него тогда становилось еще краснее, а во рту была длинная сигара, – кивал мистеру Стивенсу и улыбался ему. Однажды он даже спросил, как у мистера Стивенса дела.

Во-первых, мистер Монтгомери оказал ему честь, когда остановился и заговорил с ним, а приглашение на чай было еще большей честью.

Во-вторых, если чаепитие пройдет хорошо и они сумеют произвести на хозяина приятное впечатление, это будет очень полезно для карьеры мистера Стивенса. Возможно, мистер Монтгомери во время очередного визита упомянет об их встрече в разговоре с одним из директоров, и мистера Стивенса начнут ценить выше – не только потому, что важный клиент счел его достойным приглашения на чай, но и потому, что он предпринял попытку укрепить ценные для фирмы деловые отношения за счет части своего отпуска. Этим он заслужит хорошую репутацию.

Да. Конечно, в этой встрече есть и положительная сторона – главное, чтобы чаепитие прошло хорошо. Он знал, что будет гордиться Диком и Мэри: оба хорошо выглядят и прекрасно воспитаны. Он был уверен, что его жена будет стараться изо всех сил и похвалит дом, пирожные миссис Монтгомери и все остальное. Эрни единственный вызывал сомнения, и мистеру Стивенсу оставалось только надеяться, что он посидит спокойно, не будет вертеться и не ляпнет что-нибудь про сладости. Но, в конце концов, он еще маленький, и его выходки могут даже позабавить мистера и миссис Монтгомери.

Он почувствовал, что начинает волноваться, и попытался забыть об этом на время игры в крикет. Но как бы все они ни старались, тень мистера Монтгомери с его автомобилем и с шофером нависла над полем и мешала им видеть мяч.

Возвращались к чаю они кружным путем, чтобы пройти через город и поискать карамель с начинкой от Монтгомери в витринах кондитерских. Однако они ничего не нашли, и мистер Стивенс решил, что мистер Монтгомери, видимо, поставляет свою продукцию только в Лондон и крупные города. Эрни был разочарован, но Дик радовался, что их маленький Богнор пренебрег сливочными орешками этого неприятного толстяка. Один за другим заходя в калитку “Прибрежного”, они продолжали обсуждать мистера Монтгомери, его шофера и орешки.

Для Мэри же приглашение мистера Монтгомери стало приятным способом отвлечься; оно принесло ей облегчение, потому что затянувшаяся неопределенность ее положения становилась уже невыносимой. После обеда она весь день ждала возможности отвести Дика в сторонку, посвятить его в свою тайну, договориться о вечерней прогулке и назначить место, где они должны расстаться и потом встретиться. Но эта возможность так и не представилась. На самом деле за обедом была минута, когда она набралась смелости рассказать отцу: он спросил, что это была за девушка, и, объясняя, что они когда-то работали вместе у мадам Люпон, Мэри чуть было не прибавила, что вечером собирается погулять с ней. Казалось совершенно естественным и закономерным, что они хотят встретиться снова, но, пока Мэри подбирала слова, разговор перешел на другую тему, и шанс был упущен.

И вот они сидели за чаем, до встречи оставалось всего несколько часов, но решения так и не было найдено. Разговор все время возвращался к мистеру Монтгомери, и Мэри машинально участвовала в нем, смеясь, когда смеялись другие, но все время думала о предстоящем вечере. Теперь оставалось только одно: сразу после чая она поднимется к себе в комнату и выдумает предлог, чтобы позвать Дика, – скажет, что… На этом ход ее мыслей оборвался.

Мистер Стивенс отодвинул стул и вытянул ноги. С чаем было покончено.

– А знаете что? Давайте сходим посмотреть на Пьеро сегодня после ужина.

Уж не витает ли злой дух расплаты над теми, кто хранит преступные тайны? Дух, который ждет удобного случая, чтобы вонзить пальцы в тонкую материю обмана и разорвать ее на части? А вдруг отец обо всем догадался и сказал это, чтобы помешать ей, – или, может, чтобы спасти ее? Но, посмотрев на него, она не увидела в его глазах ни тени умысла – только удовольствие от того, что он предлагает детям и жене весело провести вечер…