Он уходя спросил

Теперь меня сбивает с воспоминаний луна. Я рассеянно поднимаю голову, вижу в квадрате окошка круглый диск, вздрагиваю и останавливаюсь.

«Масть твоя трефовая, а помрешь ты наутро после полнолуния». Сегодня полнолуние. И скоро утро.

Нет, лучше скорей вернуться туда.

Там нет ничего страшней отставки, там конец мая. И там Мари.

Я опускаю голову, чтобы не видеть луны. Делаю шаг с левой ноги.

Раз, два, три, четыре…

Но память перепрыгнула сразу на пятнадцатое июня.

Тысяча девятьсот девяносто шагов

XXV

Первые три вечера после окончания присутственных часов, когда помещения руководимого мною учреждения опустевали, приходила Мари, и начиналась работа, длившаяся до поздней ночи. Мы почти не виделись, потому что она трудилась в нашей лаборатории, а я грохотал выдвижными ящиками и шелестел карточками в дактилотеке.

На третью ночь Мари вошла ко мне взволнованная. Тот, кто не знал ее, никакого волнения бы не заметил – лицо сыщицы было по-всегдашнему невозмутимым, движения не убыстрились, но я хорошо изучил свою напарницу и по особенному блеску ее льдистых глаз догадался: есть улов!

– Я идентифицировала состав. Главным компонентом является сульфаниламид. Это лечебная мазь, используемая при очень редком кожном заболевании, дерматите Дюринга. Хроническое нарушение иммунной системы, проявляется в виде сыпи на лице. Так что у похитителя есть особая примета – мелкие красные волдыри.

– Если бы у нас имелся круг подозреваемых и у кого-то из них были прыщи на физиономии, я бы нас поздравил, – заметил я, несколько удивленный ее возбуждением. – Но в двухмиллионном городе это не особенно существенное подспорье для розыска.

– Я провозилась с анализом целых три дня, потому что это не такое лекарство, которое продается в аптеках. Оно изготовлено по специальному рецепту. Если мы найдем дерматолога, который его выписал, или провизора, который выполнил заказ, мы выйдем и на преступника.

А вот это было другое дело.

– Нужно опросить всех кожных врачей и все дерматологические отделения больниц, амбулаторий, а также военных госпиталей, – сказал я, заразившись азартом. – Я составлю полный список и оформлю соответствующий запрос. Приступайте к этой работе, а я продолжу поиск по картотеке отпечатков.

После этого видеться мы перестали, лишь раз в день обменивались телефонными звонками. «Что у вас?» – спрашивал я. «Пока ничего». – «У меня тоже».

15 июня был днем, когда перед полуночью я перелистнул последнюю карточку и устало потер глаза, перед которыми вихрились дельты и завитковые узоры.

Огромная работа была проделана впустую. Человек, касавшийся лаковой туфельки, полицейской регистрации не проходил.

Я попросил оператора соединить меня с особняком Хвощовой, где в комнату к сыщице была проведена отдельная линия.