Гостья

Пьер с ободряющим видом повернулся к Ксавьер:

– Я в вашем распоряжении.

Ксавьер до того боялась высунуться наружу, что в конце концов согласилась брать уроки у себя в комнате. Однако она не шелохнулась.

– Только не сразу, – умоляюще попросила она. – Можно подождать еще немного?

Пьер вопросительно взглянул на Франсуазу:

– Ты согласна подержать нас недолго?

– Оставайтесь до половины седьмого, – сказала Франсуаза.

– Да, всего лишь полчасика, – отозвалась Ксавьер, переводя взгляд с Франсуазы на Пьера.

– У тебя усталый вид, – сказал Пьер.

– Думаю, у меня начинается грипп, – ответила Франсуаза. – Пришло время.

Время пришло, но тут еще и недостаток сна. У Пьера было железное здоровье, а Ксавьер наверстывала днем. Оба мило посмеивались над Франсуазой, когда ей хотелось лечь раньше шести часов.

– Что рассказал Бернхайм? – спросила она.

– Он снова говорил о планах на гастроли, – ответил Пьер. Он заколебался и добавил: – Цифры, конечно, заманчивые.

– Но у нас нет такой необходимости в деньгах, – с живостью возразила Франсуаза.

– Гастроли? А где? – спросила Ксавьер.

– В Греции, Египте, Марокко, – с улыбкой ответил Пьер. – Когда придет время, мы возьмем вас с собой.

Франсуаза вздрогнула. Это были пустые слова, но неприятно, что Пьер решился их произнести, щедрость его была необдуманной. Если когда-нибудь такое путешествие состоится, она решительно была намерена осуществить его вдвоем с ним: конечно, придется тащить за собой труппу, но это было не в счет.

– Это будет еще не скоро, – заметила она.

– Ты считаешь, если мы позволим себе небольшие каникулы, это может пойти во вред? – вкрадчивым тоном спросил Пьер.

На этот раз Франсуазу с ног до головы пронзил смерч; никогда Пьер даже не рассматривал такую идею, ведь он был на подъеме. Следующей зимой они поставят его пьесы, должна выйти его книга, у него было множество планов касательно развития школы. Франсуазе не терпелось, чтобы он достиг вершины своей карьеры и придал наконец своему творчеству окончательный облик. Она с трудом сдержала дрожь в голосе.