Гостья

– У вас нет яиц? Или куска пирога? Чего-нибудь, неважно… – сказала Франсуаза.

Старуха пожала плечами.

– Яйца, да, яйца есть. – Она встала и вытерла руки своим синим фартуком. – Пройдите, пожалуйста, сюда, – словно нехотя произнесла она.

Они последовали за ней в комнату с низким потолком, где пылал дровяной огонь; это походило на добротную провинциальную гостиную с круглым столом, комодом, заваленным безделушками, и креслами с оранжевыми атласными подушками с аппликациями из черного бархата.

– Будьте любезны, принесите нам сразу же бутылку красного вина, – попросил Жербер. Он помог Франсуазе снять ее рюкзак и положил свой.

– Мы здесь как короли, – сказал он с довольным видом.

– Да, здесь очень удобно, – согласилась Франсуаза, подойдя к огню.

Она прекрасно знала, чего не хватало этому радушному вечеру; если бы только она могла коснуться руки Жербера, с неприкрытой нежностью улыбнуться ему, тогда огонь, запах ужина, а еще черные бархатные кошки и клоуны весело нашли бы место в ее сердце. Но все это не трогало ее, и находиться здесь казалось ей почти нелепым.

Хозяйка вернулась с бутылкой густого столового вина.

– У вас нет ли случайно сарая, где мы могли бы провести ночь? – спросил Жербер.

Поставив приборы на клеенку, женщина подняла голову.

– Не станете же вы спать в сарае? – с негодующим видом сказала она. Потом задумалась. – Не повезло, у меня нашлась бы комната, но только что вернулся мой сын, который уезжал – работал кондуктором.

– Нам будет отлично на сене, если только это вам не помешает, – сказала Франсуаза. – У нас есть одеяла. – Она показала на рюкзаки. – Но очень холодно, чтобы ставить палатку.

– Мне-то это не помешает, – ответила женщина. Она вышла из комнаты и принесла дымящуюся супницу. – Это вас все-таки немного согреет, – любезным тоном сказала она.

Жербер наполнил тарелки, и Франсуаза села напротив него.

– Она смягчилась, – сказал Жербер, когда они остались одни. – Все складывается к лучшему.

– К лучшему, – убежденно повторила Франсуаза.

Она украдкой взглянула на Жербера: освещавшая его лицо радость походила на нежность; правда ли, что он недосягаем? Или же она просто никогда не решалась протянуть к нему руку? Кто ее удерживал? Конечно, не Пьер и не Ксавьер; она ничего больше не должна Ксавьер, которая, впрочем, собиралась предать Жербера. Они были одни на вершине иссеченного ветрами холма, отделенные от остального мира, и их история не касалась никого, кроме них.

– Я собираюсь сделать одну вещь, которая вам не понравится, – угрожающим тоном произнес Жербер.

– Что же это? – спросила она.