Он был в порядке… – Ван обнаружил, что упомянутый в конце гл. 4 зуд прошел.
С. 58. …в мемуарах Казановы… – «История моей жизни» (впервые издана в немецком переводе в 1822–1828 гг.) итальянского авантюриста, писателя и путешественника Джакомо Казановы (1725–1798).
Finalement – Наконец.
le Docteur Chronique – доктор Хроник. Обыграны значения фр. chronique – хронический, хроника, летопись, обозрение.
С. 59. стамнос – в Древней Греции сосуд с короткой горловиной и широким отверстием для хранения вина.
С. 62. Эрминин совмещает англ. ermine (горностай) с русской фамилией Минин, напоминающей о Кузьме Минине, одном из руководителей Второго народного ополчения 1611–1612 гг. В рыцарской поэме Торкватто Тассо «Освобожденный Иерусалим» (1581) Эрминия – дочь сарацинского царя, полюбившая христианского рыцаря.
…драная книжка <…> “Les amours du Docteur Mertvago”, мистический роман, написанный пастором». – Иронично переиначенный «Доктор Живаго» Пастернака, фамилия которого обыгрывается в слове «пастор», совмещается с двумя произведениями: «Les amours du chevalier de Faublas» (в русском переводе известен под названием «Любовные похождения кавалера де Фобласа», 1787–1790), гривуазным романом Жана-Батиста Луве де Кувре, упомянутым в «Евгении Онегине», и «Un amour de Swann» («Любовь Свана», 1913), второй частью первого тома «В поисках утраченного времени» Пруста. Превращение «Живаго» в «Мертваго» («доктор Мертваго» напоминает о средневековом Чумном докторе и отдает фарсовым комизмом) отвечает определению «мистический роман», «любовь» в котором, по-видимому, должна иметь идеальный или религиозный характер. Вместе с тем для русского читателя символизм произведенной замены отчасти нивелируется тем, что Мертваго и Живаго – известные русские дворянские фамилии, что учитывал сам Пастернак, сочиняя свою книгу. В интервью 1961 г. «Новому русскому слову» Набоков отозвался о Пастернаке так: «“Доктор Живаго” <…> среднего качества мелодрама, с троцкистской тенденцией. Это определенно пробольшевистское произведение, хотя и антисталинское. Книга <…> плохо написана, очень плохо. Пастернак никогда хорошим прозаиком не был. Поэт он, конечно, хороший. Не такой большой, правда, как, скажем, Блок, но хороший» (Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. / Сост. Н. И. Артеменко-Толстой. СПб., 2000. Т. 5. С. 647–648). В «Постскриптуме к русскому изданию» «Лолиты» Набоков охарактеризовал роман Пастернака следующим образом: «Зарубежные же русские запоем читают советские романы, увлекаясь картонными тихими донцами на картонных же хвостах-подставках или тем лирическим доктором с лубочно-мистическими позывами, мещанскими оборотами речи и чаровницей из Чарской, который принес советскому правительству столько добротной иностранной валюты» (Набоков В. Лолита. М.: АСТ: Corpus, 2021. С. 529. Курсив мой.). «Доктор Живаго» и «Лолита» соперничали в американских списках бестселлеров 1958 г.
«Для игры с тобой в крокет <…> понадобятся фламинго и ежи» <…> “Кларисса в Стране чудес”… – Отсылка к «Приключениям Алисы в Стране чудес» (1865) Л. Кэрролла (1832–1898), в переводе Набокова «Аня в Стране чудес» (Берлин, 1923).
Нравятся ли Вану вязы? Знает ли он стихотворенье Джойса о двух прачках? – Имеется в виду поэтичный пассаж в конце Первой части романа Джеймса Джойса (1882–1941) «Поминки по Финнегану» (1939), в котором «две прачки на речке <…> рассказывают друг другу про Анну Ливию и, кончив стирку и сплетни, с приходом ночи обращаются – одна в камень, другая – в прибрежный вяз…» (Хоружий С. С. «Улисс» в русском зеркале // Джойс Дж. Собр. соч.: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 429). Отрывок «Анна Ливия Плюрабель» один из самых известных, Джойс прочитал его для граммофонной записи в 1929 г. Неизменно высоко ценя «Улисса», Набоков находил «Поминки» неудачной книгой, его отзывы о ней обыкновенно сводились к нескольким уничижительным замечаниям, к примеру, в интервью А. Аппелю в 1966 г.: «бесформенная и унылая масса поддельного фольклора, холодный пудинг книги, непрерывный храп в соседней комнате, особенно несносный при моей бессоннице. К тому же я всегда питал отвращение к региональной литературе, полной чудаковатых старожилов и имитированного выговора. За фасадом “Поминок по Финнегану” скрывается очень традиционный и скучный многоквартирный дом, и только изредка звучащие божественные интонации искупают их полное безвкусие» (SO, 71. Пер. мой). В письме к жене от 24 февраля 1936 г. Набоков рассказал, что Поль Леон, русский эмигрант и секретарь Джойса, подарил ему несколько книг автора «Улисса» с его надписями, среди которых, по-видимому, было американское издание «Анны Ливии» 1928 г. или английское 1930 г.: «Об этих новых его вещах: абстрактные каламбуры, маскарад слов, тени слов, болезни слов. Пародирую его: creaming at the pot of his joyce. В конце концов: ум заходит за разум, и пока заходит, небо упоительно, но потом – ночь» (ПКВ, 262–263). Набоков не избежал сопоставлений с Джойсом после публикации «Ады», несмотря на то, что его каламбурную технику отличает стремление к содержательности, а не к самодостаточной отвлеченности. Говоря предельно коротко, в вопросах игры слов Набоков был за умное и против заумного. Это утверждение иллюстрирует его неопубликованное стихотворение, написанное отчасти в манере Джойса (BCA / Manuscript box 1):
Грелись целые царства в этом луче косом,В прелести, в шелесте Веспера!Был вечер перист и невесом, —А теперь захочу и скажу «вес пера»,Отблагодарив мою родину рифмою.В. Набоков10–III–1957За шестнадцать лет до этого экспромта, в феврале 1941 г., Набоков в письме Георгию Гессену уже опробовал омонимическую пару «Веспера – вес пера»: «Ох, как много всякой всячины набралось. Вот умер Джойс (вес пера, веспера, в есперанс, как он любил выражаться), а такого языка походя не выдумаешь, чтобы тебе свободно сообщить эти всячинки» (Письма В. В. Набокова к Гессенам / Публ. В. Ю. Гессена // Звезда. 1999. № 4. С. 44).
С. 63. …растоптал мои круги… – аллюзия на крылатое выражение «Noli turbare circulos meos!» («Не тронь моих кругов!» или «Не тронь моих чертежей!»): по преданию, этими словами древнегреческий ученый и инженер Архимед встретил римского солдата, который при взятии Сиракуз ворвался к нему в дом и убил его.
ларвариум – контейнер для выращивания личинок насекомых.
С. 65. …гусеницу орхидейной сфингиды (розово-лиловые тона мосье Пруста)… – Придуманный Набоковым вид бражника (Sphingidae, типовой род Sphinx Linnaeus, 1758), названный ниже в этой главе «одеттин сфинкс», напоминает о любовных привычках Шарля Свана и Одетты де Креси, «Дамы в розовом», описанных во второй части романа Пруста «В сторону Свана». Близость Свана и Одетты началась с того, что он поправил орхидеи на ее платье, после чего выражение «faire catleya» или «arranger les catleyas» («сделать орхидею», «устроить орхидеи») стало их эвфемизмом соития.
С. 66. …придушила их одним коротким сжатием проворных пальцев… – Способ умерщвления бабочек, применявшийся Набоковым, был описан Аксаковым в очерке «Собирание бабочек» (1859): «Дело происходило следующим образом: взяв бабочку снизу осторожно за грудь большим и указательным пальцами, Фукс сжал ее довольно крепко; это нужно для того, чтобы бабочка лишилась чувств, не билась крылушками и не сбивала с них цветную пыль. Для этого сжатия имелись особые стальные щипчики; но Фукс сказал и показал нам, что мы можем обойтись и без них» (Аксаков С. Т. Собр. соч.: В 4 т. М., 1955. Т. 2. С. 169).
…одеттин сфинкс <…> превратился в слоноподобную мумию с комично торчащим хоботком германтоидного типа… – В «Обретенном времени» (опубл. 1927), последнем романе прустовского цикла, немолодая, но по-прежнему очаровательная Одетта становится любовницей престарелого герцога Германтского.
Antocharis ada Krolik (1884) – название произведено от Anthocharis, рода чешуекрылых из семейства белянок (у Набокова, вероятно по недосмотру, без первого «h»).
С. 69. …воспитание его чувств… – В оригинале «sentimental education», под таким названием известен английский перевод романа Г. Флобера (1821–1880) «Воспитание чувств» (1869). См. также коммент. к с. 447.
С. 70. …«monologue intérieur» Поля Бурже, позаимствованный у старика Льва… – Поль Бурже (1852–1935), популярный в конце XIX в. писатель, критик и психолог, использовал прием «внутреннего монолога», французского эквивалента «потока сознания», в романах «Ученик» (1889) и «Космополис» (1892). В лекциях об «Анне Карениной» Набоков отмечал, что Толстой еще раньше применил этот прием, задолго до того, как Джойс развил его в «Улиссе».
…в свежей колонке Эльси де Норд… – Во французском произношении это имя созвучно с Эльсинором, местом действия «Гамлета». В Ч. 2, гл. 2 романа будет упомянут лондонский еженедельник «Эльсинор» и его Первый Клоун (рецензент).
Лёвин. – Набоков придерживался такого произношения этой фамилии (от «Лёв», в оригинале Lyovin).