Истории-семена

И впервые в своей коротенькой жизни он согласился со словами женщины, юной незнакомки, смутно познавая и принимая в сердце правила игры.

Превыше всего

Когда он появился на свет, ещё не было изобретено время, землю не топтали ноги людей, которые придумали бы летоисчисление. Равнина, зачавшая его и породившая в одно, безусловно, прекраснейшее утро, ласковой и заботливой матерью взрастила его и дала имя, которое приросло к его сердцевине, как корни к земле их питавшей.

Поначалу делоникс рос тонким и робким деревцем, но спустя столетие его ствол уплотнился, а с крепкой корой набралась и уверенность, что никто ему не угроза, ведь он по-прежнему пребывал под защитой матери-равнины, для коей оставался младенцем.

Когда минуло ещё столетие, а за ним другое, делоникс окончательно окреп и возмужал, ему страстно желалось – показать матери-равнине всю мощь своего естества, и тогда он впервые зацвёл. Его соцветия горели алым пламенем, покрывая длинные ветвистые длани. С той поры в равнине краше его не произрастало древа, а цветы его спорили с иными в яркости и пышности.

Воздушным листопадом пронеслись столетия, коим счёт не вёлся – люди уже бродили по земле, всё дальше заселяя её девственные уголки, но разум их ещё блуждал во мраке сна. Но что-то уже менялось вокруг: первым переродился ветер, перестроив направление, затем задрожали камни, которые держали землю, последней вспучилась и поднялась стеной вода. Мать-равнина слышала близившуюся гибель и в последнем порыве, устремила любовь свою к отроку, который, как и она, был обречён. Задрожала земля, и трещины изуродовали некогда зелёное тело равнины, но матерь ещё держалась, на последнем вздохе, она удерживала молодые корни сына, противясь приговору свыше.

В равнину пришла вода, безразличная к жизни – холодная и бесстрастная смерть. Она погребла мать-равнину целиком, но маленькому чуду всё ж нашлось место среди бескрайних водных гладей. На исторгнутых с глубин камнях высоко стояло древо с огненными цветами – назло всему делоникс жил в последнем благословении павшей родительницы. И пронзительно-пламенным рубином, пурпурным маяком простоял он много веков, пока воде не наскучило киснуть и стоять на месте, и в один прекрасный день её воды устремились назад, высвободив на свет мёртвое тело равнины. Когда вода полностью ушла и болотистая почва просохла, оказалось, что посреди пустыни на громадном утёсе высилось дерево, а корни его прежде нежные и гибкие, окаменели и приросли к камню.

Время текло, уподобившись быстрокрылым водам рек и океанов. Былая равнина менялась, жизнь гуляла по её просторам, делая остановки и уходя восвояси. Земля под движением времени поднимала камни и почву, доходя сиротливому делониксу до середины ствола, а затем опадала ещё ниже. Однажды, в пору, когда люди уже осознали время и дали начало его отсчёту, в равнину пришла юная пара: юноша и девушка – на пороге взросления. Их взору предстал могучий делоникс, несокрушимый, возвышавшийся высоко над землёю. Часть боковых корней его крепко цеплялась за скальные камни, посередине щербиной зияла пропасть, в которую спускалась прочая часть корневища. И так пронзительно цвело неведомое людям древо, так стойко зиждилось оно на дырявом каменном утёсе, что покорило юные сердца, отныне став их священным тотемом. Равнинные земли, колыбель огненного дерева, облеклись сакральным покровом и внушали священный трепет и молчаливое уважение отныне всякому, кто ступал в их пределы.

Но как быстротечно время, чьё дыхание песчинками просачивается меж пальцев, так и память людская тускнела и слабела. Казалось, один делоникс не ведал отдававшего прахом дыхания лет, гордо неся дозор бессчетных жизней.

Утёс – его обветшалый пьедестал – наполовину ушёл в землю, но не достаточно низко, корни всё также свешивались над камнями и песками равнины.

Что-то изменилось в мире вновь, но уже целиком в том был замешано племя людское. Человек шёл по планете, исчисляя, вымеряя и столбя каждый неизведанный и забытый им когда-то кусок земли. Завоевание напролом и вопреки всему, нахрапом, огнём и мечом, кровью и водой, жизнью и смертью. Недолог оставался тот час, когда и равнина должна была пасть к ногам потомков той первой пары, что в далёкой древности скромными гостями ступила в девственную колыбель пламенного дерева. Делоникс уже слышал в воздухе доносящиеся издалека крики своих близившихся палачей, дробящий стук их, не знавших устали и жалости, топоров и яростное шипение вечного спутника людей – пламени, казнителя с бессчётными именами: Вечного Пожирателя, Испытывающего Иступленный Голод.

И вот, когда предначертанное сбылось, и люди вновь вторглись в земли равнины, без былого прежде уважения и почтения, и принялись было по привычке жечь и рубить, среди всего прочего, что покрывало равнинное тело, предстал пред ними делоникс, гордый, непреклонный великан на каменных останках былого величия. Царь отходящей эпохи, правитель архаичного мира, которому места в новом не имелось. И как истинный патриарх, древо целиком облачилось в пурпурные одежды цветов, что пылали истово, пронзительно, напоследок прощаясь с колыбелью, что так долго и щедро хранила жизнь. Алая песнь, пламенное прощение гасителям пульса.

Вздох восхищения вырвался из людских ртов, стон сожаления и извинения сотряс их души и сердца. Не посмели, не тронули. Кольцом отгородили утёс с бесстрашным владыкой равнины, не желая гибели подобной красоте, остальную же землю предали печальной участи грядущих перемен.

Столетие прошло, за ним ещё три кануло – город воздвигся на том месте, где возлежала прежде равнина, большой, шумный и подобно дереву пустил протяжённые корни глубоко в землю. Старый делоникс стоял, как ни в чем не бывало, в сердцевине юного града багровым ориентиром, сигнальным флагштоком со знаменем цвета крови, маяком соблазна и преклонения. Горожане гордились огненным древом, оно вновь отвоевало в людских сердцах былой трепет и почтение. А однажды вблизи подножия делоникса заложили начальный камень первого городского университета – вместилища и распространителя памяти знаний всего человечества.

Через несколько десятков лет кропотливого строительства вокруг терпеливого дерева вырос целый городок для учёных мужей и женщин. Город внутри города. И делоникс, словно живое сердце на разбитых камнях пульсировал пунцовым цветом, возвещая о своей долгой и стойкой истории. Люди почтительно останавливались пред его свисавшими корнями и даже завели чудной обычай – касаться кончиков корней притом загадывая сокровенное желание.

– Почему так трепетно отношение к старому делониксу? Ведь подобных ему ещё найдётся немало, – однажды прозвучал вопрос близь дерева.

Сверху, будто упрёком, россыпью палых лепестков пролился багряный дождь, щедро сдобрив маковку непонятливого существа. Старый учитель, которого в раздумьях застал вопрос, почтительно склонил голову пред старейшиной города и дал ответ тому, чьё сердце ещё было на пороге взросления:

– Да, делониксов не мало, и то правда. Но подобных этому нет. Превыше всех невзгод это дерево. Столько испытаний, бедствий и трагедий прокатилось за века и тысячелетия по этому месту, а он выстоял, уцелел и достиг нашего времени, чтобы служить нам светочем Прометея, задавать пульс городу, сиять путеводной звездой и напоминать – кто мы есть во всей вселенной.

Делоникс обдал новой порцией лепестков старика, точно ободрённый его поддержкой и мудростью. А тот ласково и уважительно коснулся дубовой поверхности корня и тихонько сам себе пробормотал:

– Да, превыше всего.