Мы лучше

– В каком‑то роде – да. Я занимаюсь историей, это моя профессия. Меня всегда завораживало то, как меняется жизнь, из года в год, из века в век, цепь событий множества моментов удивляет меня и, даже не побоюсь такого слова, завораживает. Как в нужное время нужный человек принимает решение, казалось бы, настолько невозможное, но определяющее не только многие судьбы, но и само будущее, это, на мой скромный взгляд, – чистое проявление жизни.

– Вы не ответили на мой вопрос, Людвиг.

– Вы правы, я прошу прощения, – Людвиг осмотрелся вокруг, словно подбирая слова, – когда складываешь все известное и предполагаемое из истории мира, ненароком замечаешь, как некоторые события, порой мельчайшие, меняют направление развития в настолько другую сторону, что кажется, будто все это приведет лишь к концу, где исправление невозможно. Но, какие бы трудности не вставали на пути, жизнь, в том или ином виде, как и целые судьбы, находили способ адаптироваться, и, по прошествии времени, все же исправляли ошибки ради дальнейшей жизни. Если починка была невозможна, то история просто стиралась, начинаясь заново на тех самых землях, где когда‑то проливалась кровь и вершились судьбы, – Людвиг замолчал, задумавшись над словами.

– Вы прибыли сюда, чтобы предупредить, о чем‑то?

– Как я уже сказал, история о вашем веке утеряна, остались лишь крупицы. Я прибыл в это время из‑за случайности, заставившей механизм заработать лишь сейчас. Нельзя попасть в любую точку любого времени, нет. Таких механизмов, рядом с которым я оказался, их два. Один во времени отбытия, и второй – для прибытия.

– Но разве, это не позволяет вам выбрать любой день, с сегодняшнего момента вплоть до вашей эпохи?

– Это очень хороший вопрос, который я не учел, – задумался Людвиг, но вдруг сразу продолжил, – в любом случае, я рад быть здесь. И, отвечая на ваш изначальный вопрос, да, я хочу предупредить вас. Любой на вашем месте, и я в том числе, станет подозревать неизвестную персону, особенно появившуюся из другого времени. Друг или враг, соглядатай или диверсант. Как проверить это? Лгать могут все, а, зная откуда я и не имея представления о технологиях и развитии, предположить, каковы могут быть средства манипуляций и обмана, практически невозможно.

– Так кто же вы, Людвиг?

– А разве вы сразу поверите, если я скажу, что друг?

– Мы оба знаем, что нет. Но вы ярко рассказывали о себе, о своей любви к истории, что вряд ли ваша цель лгать. Иначе вы могли бы выдумать куда более актуальную тему, которую мы не можем подтвердить или опровергнуть. Осторожность – залог успеха выживания, уж вы, как историк, должны это понимать. Я прав?

– Абсолютно, Артур Конлон. Но вы сказали, что не можете подтвердить или опровергнуть мои слова. Только ведь это не так. Машина, если верить тому, что мне известно о технологиях, а знания, увы, скудные, это все‑таки не моя сфера, но все же я смог понять – дверь открывается в обе стороны.

– Предлагаете кому‑то отправиться в ваш мир, в ваше время, Людвиг?

– Я не умею, не имею даже права запрещать любопытство, так же, как и не могу запретить вам вполне закономерное и естественное желание подтвердить информацию о личности, знания о которой может предоставить лишь он сам.

– Людвиг, вы не похожи на глупого человека, так что давайте будем откровенны и честны. В таких играх самый простой способ, зачастую, самый губительный. Отправиться в ваш мир, даже при убежденности в вашем альтруизме, будет таким же риском, что и отрицание каждого вашего слова. Потому что вы здесь, а вот кто там, на той стороне двери, как вы назвали её, неизвестно. Мне приходит на ум одно слово.

– Какое же?

– Приманка. – Артур не заметил, как пролетело время, и как легко он забыл негодование по поводу безалаберности сотрудника ЦРТ, и все из‑за Людвига – настолько простого и честного, насколько Артур не готов поверить в подобную простоту, не имеющую двойного дна.

– Я рад, вы не разочаровали меня, как и я не разочарую вас, упомянув, как глупо будет слепо отрицать подобное, не имея доказательств. Вы понимаете это, мистер Конлон. И раз нельзя подтвердить или опровергнуть мои слова, то, что же делать? Ведь я здесь, пришел донести слово будущего. Выбора у меня нет, вы не отпустите меня обратно и не дадите свободу, особенно зная – пусть и поверхностно, но все же – мое происхождение.

– Пока я вижу лишь один логический вариант развития.

– Да, вы правы. Так что дабы не начинать издалека, я скажу главное: почему я здесь. Я хочу предотвратить ответвление, которое поведет нашу историю в русло реки, до сих пор являющееся страшнейшим событием из хроник моего времени. Будет трагедия, будет враг, будут последствия, о которых очень многие из моего мира жалеют уже многие годы.

Вот и случился тот момент, который предчувствовал Артур. То, о чем мало кто думает вначале, но крайне трагично сокрушается в конце – последствия, – а в этом месте именно технологий, ведь другую связь упомянутого Людвигом и созданного в этих стенах, Артур не мог представить.