В глуши штата Пенсильвания стояла маленькая мельница. Принадлежала она пенсильванскому голландцу – у этого биологического вида на протяжении нескольких веков квашеная капуста занимала место здравого смысла. В случае с Гансом Доннершпилем этот процесс не был полностью завершен: он все еще был достаточно разумен, чтобы идти в дом, когда начинался дождь, но не умел оставаться там после того, как гроза закончилась. Широкий круг друзей и почитателей знал Ганса как почти что самого худшего мельника в округе, но, поскольку он был также и единственным, люди, не согласные с исключительно мясной диетой, оставались его постоянными клиентами. Он был честен, как все глупцы, но при этом беспечен. Он был настолько рассеянным, что иногда, перемалывая чье-нибудь зерно в муку, мог бездумно высыпать в подающую воронку мешок ржи, старые пивные бутылки или корзину рыбы. Это делало муку столь странной, что люди понятия не имели, что такое хоть один день прожить в хорошем самочувствии. В тех краях было так много местных болезней, что доктор, проживавший на расстоянии двадцати миль, не смог бы убить пациента за целую неделю.
Ганс имел добрые намерения; однако у него было хобби – хобби, которым он не занимался (сказать так было бы неверно, потому что это хобби занималось им; оно владело им до такой степени, что бедняга ни на минуту не мог остановиться, чтобы посмотреть, что он бросает в жернова своей мельницы). Этим хобби была покупка ослов. Он тратил на это удовольствие весь свой доход, и мельница почти утонула под тяжестью закладных. Ослов у него было больше, чем волос на голове, и, как правило, они были очень тощими. Кроме того, он не был просто коллекционером-любителем; нет, он был проницательным и разборчивым знатоком. Он купил бы толстого крутобокого осла, если бы ему не оставалось ничего другого, но зеницей его ока был осел тощий и потрепанный. Такого осла он, так сказать, смаковал словно лакомый кусочек.
Ближайшим соседом Ганса был никчемный молодой бездельник по имени Джо Гарви, промышлявший главным образом охотой и рыбалкой. Джо был умным негодяем, не имевшим никаких принципов, которые могли бы встать между ним и удачей. Будь у него хоть немного трудолюбия Ганса, он мог бы стать кем угодно, но его крайняя лень всегда окружала его словно каменная стена. Он во всем был полной противоположностью Ганса, но очень походил на него в одном: у него тоже было хобби, и этим хобби была продажа ослов.
Однажды, когда мельничные жернова живо перемалывали смесь из зерна, картофеля и молодых цыплят, Ганс услышал, как его зовет Джозеф. Подойдя к дверям, он увидел, что в руках у Джо три повода, к которым привязаны три осла.
– Послушай, Ганс, – сказал Джо, – вот три прекрасных осла для твоего стойла. Я растил их с самого рождения и знаю, что они первоклассные. Однако они выросли не такими крупными, как я ожидал, так что я отдам тебе каждого из них за мешок овса.
Ганс был в восторге. Он совершенно не сомневался, что Джо украл ослов, но у него был твердый принцип – никогда не упускать осла, чтобы потом не говорили, что с ним, Гансом, трудно иметь дело. Он немедленно вынес Джо мешки с овсом. Джо с серьезным видом оценил качество овса, а потом положил каждому ослу по мешку с овсом на спину и спокойно увел всех троих.
Когда он ушел, до Ганса дошло, что у него меньше овса, чем прежде, а ослов тем временем не прибавилось.
– Черт! – воскликнул он, почесав голову. – Я купить эти ослы и не иметь их, как не иметь и раньше, верно?
Его очень успокоило, что на следующий день Джо привел все тех же трех ослов.
– Эй! – закричал он. – Ты прифодить мне мои ослы. Ты фосфращать мне моя сопстфенность!
– О, прекрасно, Ганс. Если ты хочешь выйти из честной сделки, ладно. Я верну тебе твоих ослов, а ты вернешь мне мой овес.
– Да, да, – согласился мельник, смягчившись, – ты самый шестный шентльмен, каких я фидел. Но у меня больше нет офёс, и ты должен фзять пшеница.
И принеся три мешка пшеницы, он передал их Джо. Тот собрался погрузить мешки на спины ослов, но это уже было чересчур даже для Ганса.
– Эй, ты, воришка! Ты остафлять эти ослы мне, и уходить немедленно! Или я проломить тфоя голофа, понятно?
Пришлось Джо с неохотой привязать ослов к изгороди. Пока он этим занимался, Ганс отчаянно пытался думать. Вскоре его лицо прояснилось.
– Эй, откуда у тебя эта пшеница?
– Да ведь ты же отдал мне ее за ослов, старый болван.
– А откуда был офёс до того?
– Я отдал его тебе за ослов, – сказал Джо, вынужденный что-то отвечать.
– Тогда иди и приноси мне этот офёс, да пошифее!