Господи, пожалуйста, пусть меня там ждут хорошие новости. Ну, или хотя бы – отсутствие плохих.
И зачем я только дала согласие на эту операцию? Кто сказал, что решения такого рода мне по силам, и по праву принимать? Может быть… Может, у мамы и без того шансы были…
Ох…
Паника, паника…
Хочется надавать себе по щекам, хочется встряхнуть себя за плечи, рявкнуть: “Соберись, тряпка”, вот только эта мантра работает, увы, не всегда. Только в тех вопросах, когда что-то от меня зависит.
А в таких вопросах…
Мне даже не стыдно, что я верчу головой по сторонам.
Тут где-то рядом была какая-то пекарня. Мне бы не помешал какой-нибудь круассан или пончик с шоколадной начинкой. Порция сахара гарантирует хоть какое-то количество серотонина. И может быть, желудок мой прекратит так невыносимо урчать?
Пекарню я нахожу. Сложно её не найти – у неё совершенно похабное название “Между нами булочками”. Как-то раз я даже приезжала сюда вместе с Анькой, и она на тему этой зашкаливающей похабщины ужасно плевалась, а мне наоборот почему-то всегда хотелось сюда зайти. Потому что смешно же! И чужое чувство юмора дарило мне теплую искру, с которой было как-то проще заходить в клинику.
Странное дело – я вспоминаю про Аньку, и она почему-то мерещится мне в сидящей на подоконнике пекарни девице. Настолько явственно мерещится, что даже с каждым шагом ближе я не только не избавляюсь от наваждения, но и еще крепче в нем убеждаюсь.
Её любимый жакет. Обожаемая ею посадка джинсов на высокой талии. Ярко-желтые ботильоны, которые она надевает, только когда сама берет машину.
Я даже верчу головой и нахожу глазами красную бэху, притаившуюся с другой стороны улицы. Номер не выглядываю – это уже что-то за гранью.
Или у меня бесконечный глюк, или… Зачем она сюда приехала? Совсем не её район.
Когда я захожу в пекарню – у меня вообще начинает звенеть в ушах.
Потому что Анька здесь не одна. Она тут с Ройхом!
Он? И вправду он? В черном своем пальто, щетинистый и раздраженный Ройх стоит у стены, опираясь на неё плечом.
А Анька сидит на подоконнике и кусает белыми зубами рыжий промасленный пончик. Ох, е… Чтобы она, фитоняша и долбанутая зожница, в рот сунула “эту жареную дрянь”?
Кажется, кто-то здесь психует не по-детски. И этот кто-то здесь я.
Когда я заходила – брякнул над дверью пекарни колокольчик. Ко мне развернулись и Ройх, и Анька. И я сама так и не стронулась с места, пока не ощутила, что дверную ручку, за которую я держусь, кто-то с той стороны повернуть пытается.
Преодолеваю ступор. Подхожу.
ebooksa