— Утри слюни! — пискнул третий. — Сыграть Бёль сыграет, но взглянуть на ее прелести не получится.
— Что так? — спросил щуплый.
— Не нашего полета птица!
Красномордый вспыхнул, тяжело поднимаясь.
— Что значит не нашего? Она шлюха! Они все здесь зарабатывают
— Даже если захочешь — не сможешь! Даже если очень-очень захочешь! Тебе ее не купить!
Красномордому такое утверждение пришлось не по душе. Вино, выпитое за вечер, в нем играло, притупляя ощущение реальности. Нетвердо держась на ногах, он двинулся к прекрасной исполнительнице. Ему наперерез бросились товарищи, стараясь урезонить и успокоить, но он отмахивался от них, как от мух — те так и падали.
— Захочу — и будет моей! Баба, утратившая свободу, становится доступной всем! Надо было тогда и ту жену предателя…
Щуплый висел у него на руке и что-то отчаянно шептал в ухо, но его товарищ был слеп и глух. В нем кипела обида, он даже не заметил, как смолк каягым, не заметил, что все смотрят на него.
— Надо было тогда ту бабу из Мин… жену предателя… эту ведьму с зелеными глазами! — орал он.
Щуплый, понимая, что совладать с ним не сможет, повис на нем, будто клещ, пытаясь закрыть рот рукой.
— С зелеными глазами? — кто-то оживленно спросил.
— Уж не та ли …
— Она вот так подо мной лежала, раздвинув ноги, а я так и не… Ведьма! — ярился красномордый. Он вспомнил, как хватал ее за ноги, как задирал юбку, а она даже не сопротивлялась, только шепнула что-то… — Ведьма!
Стражники перешептывались и поглядывали туда, где сидели офицеры. Отсюда они не видели, где сидит Ким Соджун, но точно понимали, что речь шла о его наложнице.
— Так она, правда, жена предателя?
— Как же это он с ней-то?
— Против рода пошел! Против отца!
— Видать, сладкая баба!
— Да ты-то уж молчи! А то смотри, зубов не досчитаешься!