Он вернул её, скользящую по волнам чёрного пламени Хаоса, обратно в Упорядоченное; вернул — и сам двинулся по золотому лучу.
И вот лишь здесь, в ловушке — что за горькая и злая ирония! — он ощутил её присутствие в сущем.
Великий Предел, мера различия. Разница, граница, где свет переходит в тьму, ночь в день и так далее. И она была здесь. Очень-очень далеко, но была. Её поступь (если, конечно, это можно назвать поступью) он не спутал бы ни с чьей.
Поступь была осторожной и неуверенной. Больше ничего — только отзвук её движения сквозь сущее.
Отзвук, постепенно становящийся всё громче и отчётливее.
— Стой! Стой, брат!..
Ракот вздрогнул. Этот голос — не может быть!..
— Стой, умоляю!..
Он медленно обернулся — клубящийся столп мрака, нависший над бурлящим источником, готовый принести его в жертву.
Она застыла в дюжине шагов от Восставшего, Древние почтительно раздвинулись, давая ей дорогу, Тхенчана, правда, глядела на новоприбывшую без особого восторга.
— Я успела, — обессиленно выдохнула Сигрлинн. И почти что рухнула там, где стояла.
Платье, словно бы запылённое, потрёпанное в дальней дороге, кое-как, наспех собранные волосы, босые ноги. Сильно запавшие глаза, ввалившиеся щёки — чародейка могла принять любой облик, так почему же такой?..
— Потому что я несвободна, — через силу попыталась улыбнуться она. — Потому что это, — она обвела собственное лицо, — отражает мою нынешнюю суть. Не знаю, когда обрету истинную свободу, и обрету ли. Но это неважно — погоди, брат, остановись!
— Что с тобой приключилось, сестра? — принял её тон Ракот. — И откуда ты знаешь, что я собрался сделать?..
— Мелкое преимущество быть развоплощённой до самой последней сути, — бледно усмехнулась чародейка. — Мы с Райной побывали у Дальних…
— С Райной? — мрачно спросил Ракот. Эх, Райна…
— С ней. А потом… я прошла сквозь Хаос, брат, я ощутила этот ужас. — Сигрлинн зябко поёжилась. — Хедин… где Хедин?
Ракот молча кивнул на чёрную глобулу.
Сигрлинн вздрогнула. Побледнела. Восставший видел, как сжались её кулаки.
— Кто? — спросила глухо.