Осколки

Теперь ты понимаешь, Тай, почему я не хочу возвращаться? После того лета я ни разу не приезжала на каникулы к отцу. А нужно ли? Я до сих пор не уверена, что простила его за тот случай.

Я пыталась. Честно пыталась. Пару месяцев назад позвонила ему. Сама. Хотела поделиться новостью, что мой рассказ опубликовали. Но отец сказал, что пора заканчивать заниматься ерундой. Когда я уже собиралась бросить трубку, с той стороны раздался звук открываемой двери (я до сих пор помню, как громко она бьется о стену). Забавно, но это оказался Ник. Отец, тут же забыв про меня, принялся отчитывать его. Видимо, это было важнее, и я с облегчением выдохнула, избавившись от необходимости выслушивать очередную нотацию. Именно тогда я поняла, что как бы мы не ругались, Ник всегда меня спасает. Даже когда не хочет, даже когда сам не знает об этом, словно карма у него такая, забавно да?

Теперь ты знаешь всю историю, почему я не хочу возвращаться, Тай. Может, что-то изменится, и я когда-нибудь приеду, но не сейчас.

Надеюсь, с вами все нормально и письмо дойдёт без опозданий, а то в последнее время бесконечные забастовки сказались на скорости почты.

Надеюсь услышать тебя снова, пиши

Обнимаю вас всех, Виола.

Не могу поверить! У меня дрожат руки, а тело трясет, словно окатили ледяной водой.

— Виола! Ты готова? — раздается голос Шона снизу. Я вздрагиваю. Быстро складываю письмо, засовываю его в карман и выскакиваю из комнаты. Несусь на первый этаж, перепрыгивая через две ступеньки, и пинком открываю дверь кухни.

Ник сидит рядом с Артом, перед ними на столе разобранное оружие. Я хватаю пластиковую перечницу — первое, что попадается под руку, — и швыряю в его голову, попадая точно в цель! Она с силой врезается в его макушку, отскакивая, отчего Арт инстинктивно пригибается. Глаза Ника вспыхивают от шока и замешательства.

— Какое ты имел право скрывать это?! Ты трусливый лицемер! Мерзкая ханжеская дрянь!

— Какая-какая дрянь? — осторожно уточняет Арт.

— Не перебивай! — кричу я, на ходу придумывая, чем бы еще запустить. Замахиваюсь кухонным полотенцем, но Ник хватается за второй край и резко дергает на себя, так что я падаю на стол. Пули рассыпаются на пол, словно металлический град.

— С ума сошла?

Ледяные глаза пылают самым черным пламенем, и я замечаю, как его бровь нервно дергается. Он пытается сдержать гнев. Я отпускаю полотенце и, достав из кармана письмо, бросаю его перед собой (хотя мечтаю швырнуть Нику в лицо, но все же не решаюсь).

— Откуда оно у тебя, ведь я писала ему?

— Ты копалась в моих вещах? — сердито смотрит Ник на меня.

— По крайней мере, я ничего не прячу, как некоторые!

— Да какое ты имела право лезть в мою жизнь? — его голос повышается.