13
К концу года мы умудряемся оплатить квартплату, купить ковер и кое-что из мебели, в финансовом плане мы вполне на плаву. Проекты Фрэнсис для телевидения становятся все более регулярными и оплачиваются вполне достойно. Она участвовала в радиопостановке пьесы «Проходящий день» для BBC. Любопытно, что именно с роли в этой пьесе начала 1950-х годов в Вест-Энде ее отец заложил основы своей актерской репутации. Кроме этого Фрэнсис получила большую роль в фильме BBC «Кэтчпенни Твист». Это картина на музыкальную тему, и ее действие происходит в Северной Ирландии. Все это имеет большое значение для актерской карьеры Фрэнсис и морально поддерживает после сложного года.
Если не считать социального пособия, то у меня все еще нет постоянного дохода, поэтому с подачи и при помощи Пиппы я начинаю сниматься в качестве модели. Меня снимают в рекламах Brutus Jeans и бюстгальтеров Triumph. Мне даже удается затащить Энди и Стюарта в рекламу жвачки Wrigley’s, которую снимает Тони Скотт. Я никогда не предполагал, что мне будут платить просто за то, как я выгляжу. Не буду утверждать, что это – самая славная страница моей творческой биографии, которой я очень горжусь, но деньги, которые мне платят, совсем не лишние. Нам даже удалось вернуть деньги, которые наши родители давали нам на квартиру. Когда я отдавал деньги моему отцу, то мне показалось, что он мог бы быть доволен мной чуть больше, чем тогда показал.
«Но ты пока еще не зажег мир своими песнями».
«Всему свое время, пап».
«Ты уже больше года мыкаешься, а у тебя жена и ребенок».
«Дела налаживаются».
«Вот как?»
В его словах слышится тот самый сарказм, от которого мать готова лезть на стену и закатывает свои истерики. Но я не ведусь на провокацию и с ним не спорю. По сути, он прав, и к тому же не будем забывать, что отец – глубоко несчастный человек.
Вместе с Фрэнсис и ребенком мы встречаем Рождество у моих родителей. Увы, теплота, которую обычно связывают с понятием «дом» во время подобных праздников, напрочь отсутствует. В доме царит знакомая мне атмосфера тихой истерии на фоне суеты матери с предпраздничными покупками, украшением дома и приобретением продуктов. Еды она покупает столько, словно ждет начала войны. И она действительно может разразиться в любой момент.
Несмотря на то что отец рад видеть Фрэнсис и внука, со мной он лишь вежлив и пытается доказать, что, по его мнению, я сошел с ума, переехав в Лондон. Моя независимость и успех в столице, кажется, его добьют. Он многословно доказывает мне, что Лондон – это совершенно ужасное место для того, чтобы растить и воспитывать в нем ребенка, настоящее змеиное гнездо продажных адвокатов, ворюг, бандитов, а также шулеров и обманщиков самых разных мастей и сфер деятельности. Я не возражаю ему и не говорю, что эти аргументы – просто глупые провинциальные сказки, потому что чувствую, что на самом деле отец таким странным образом хочет сказать, что скучает по мне.
Моя старшая сестра Анжела вышла замуж и живет со своим мужем. Интересно, то, что мы с ней съехали из родительского дома, могло нарушить зыбкое равновесие состояния перемирия, которое раньше было установлено между отцом и матерью? Младшая сестра еще не окончила школу и остается единственным ребенком в доме. Мой брат занимается вместе с отцом развозом молока. Раньше он был мне самым близким человеком из всей семьи и всегда меня поддерживал. Теперь он ведет себя так, будто занимается в жизни «реальными» делами, не желает стать мечтателем, который будет ловить за хвост удачу в надежде на славу и признание. Взрослый ответственный человек, который унаследует семейный бизнес, а я, по его мнению, профукал свое «мажорное» образование и славу, которой добился в городе, в погоне за несбыточной мечтой.
Утром 25 декабря напряжение в доме нарастает. Мать купила большой детский игрушечный гоночный автомобиль для Джо, но, несмотря на все попытки отца посадить внука в машину и покатать, тому пока гораздо более интересны обрывки шуршащей и блестящей бумаги, в которую был обернут подарок. Фрэнсис получает совершенно отталкивающего вида синтетический, зеленого цвета плащ с поясом, в котором она похожа на рождественскую елочку. Если бы атмосфера в доме не была такой накаленной, мы все могли бы посмеяться, но в тот день наши улыбки были неестественными и натянутыми. Мы с Фрэнсис не хотим, чтобы родители думали, будто мы не ценим внимание и подарки, но чувствуем мы себя крайне некомфортно.
НЕСМОТРЯ НА ТО ЧТО ОТЕЦ РАД ВИДЕТЬ ФРЭНСИС И ВНУКА, СО МНОЙ ОН ЛИШЬ ВЕЖЛИВ И ПЫТАЕТСЯ ДОКАЗАТЬ, ЧТО, ПО ЕГО МНЕНИЮ, Я СОШЕЛ С УМА, ПЕРЕЕХАВ В ЛОНДОН.
Я не ношу никаких драгоценностей, и моя мать об этом прекрасно знает, но все же дарит мне в красиво завернутой коробочке позолоченный браслет, на длинной изогнутой пластине которого можно выгравировать свое имя. Это кичевый гангстерский браслет, тяжелый и некрасивый. Единственное обоснование выбора такого подарка может быть только подсознательным. Может быть, мать считает, что, уехав из их дома, я потерял самого себя и мне нужно это исправить, или, возможно, теперь она чувствует, что не знает меня. Вполне возможно, что по последнему пункту все действительно так и есть, но то, что мать хотела тогда сказать, дойдет до меня слишком поздно. Вообще, в ненужном, неправильно понятом и нежеланном подарке заложено очень много грусти.
Фрэнсис нужно возвращаться в Лондон для работы над телепроектом, а у меня запланированы выступления. Мать соглашается присмотреть за внуком до начала нового года. Я забираю Джо через неделю, когда возвращаюсь в Ньюкасл, представьте себе, для того, чтобы играть на концерте Last Exit.
За последние полгода Ронни достал нас с Джерри просьбами дать во время рождественских каникул концерт для поклонников группы. Он снял на вечер бар в университетском театре. Все билеты раскуплены. У Джерри, который далеко не бедствует, много выступает и играет во время концертных турне разных групп, как и у меня, двойственное отношение к воссоединению Last Exit. Я сам испытывал целую гамму чувств: от сентиментальной ностальгии до ужаса и тоски. Но после того как мы окончательно договорились о том, что дадим концерт, мы с Джерри успокоились и даже были рады тому, что должно произойти.
На репетицию мы собираемся в художественном центре Уолсенда, в викторианском здании бывшей школы, которую окончила моя мать. Наверняка в этом самом зале она сидела, когда была девочкой, в красивом хлопковом платье, белых носках и с косичками, мечтая о будущем, в котором после войны в нее влюбится красавец-принц.
Мы немного позабыли материал, но в целом репетиция проходит успешно. Все мы рады друг друга видеть. Ронни и Терри не изменились с тех пор, как я видел их в прошлый раз, и не знаю, что думают насчет нас с Джерри. Мы выбираем около пятнадцати композиций из нашего старого репертуара, вспоминаем аранжировки и постепенно увеличиваем скорость игры.
На следующий вечер в бар, как на наш последний концерт годом ранее, приходят сотни людей. Народу – тьма, пришли все те, кого мы когда-либо знали. Мой брат, Фил Сатклифф и так далее. Это очень трогательно. Мы с Джерри переживали, что будет мало людей и нам придется играть перед пустым залом, но, как выяснилось, зря. С точки зрения правил пожарной безопасности народу слишком много, все набились как сардины в банке, но все улыбаются и рады тому, что мы будем играть. Вот здесь есть настоящее ощущение возращения домой.
ebooksa