«Нет ничего смешного, только Марк и Гарри разбили мою машину, но пока об этом еще не знают».
Майлз хватается за голову. Теперь в ближайшее время они будут меня избегать.
Энди официально стал четвертым членом группы The Police. Нам предлагают участвовать в фестивале в городе Мон-де-Марсан на юге Франции. В программе фестиваля – the Clash, the Damned и the Jam. Мы снова не в числе хедайнеров, но Майлз считает, что наше появление на фестивале необходимо для раскрутки группы. Майлз по-прежнему официально не занимается группой своего брата, но он стал уделять нам больше внимания, чем раньше. Мы работаем как лошади, не жалуемся и не подводим его, когда другие группы отказываются от его предложений. И все же Майлз пока еще не стал нашим менеджером.
Двое долгих и утомительных суток мы едем на этот фестиваль в большом желтом автобусе. Судя по всему, смысл этого мероприятия в том, чтобы испытать решимость Энди стать простым солдатом в новом походе для покорения европейского континента. Энди не боится трудностей. Более того, оказывается, что он интересный и остроумный собеседник и попутчик. Мы приезжаем на место концерта голодные и уставшие как собаки, но играем отлично. Энди зарекомендовал себя наилучшим образом, хотя между ним и Стюартом возникают некоторые трения из-за того, что последний считает, что должен доказать всему миру, что является самым скоростным барабанщиком не только среди его коллег в группах, участвующих в том концерте, но и на всей планете.
Вне всякого сомнения, хедлайнерами мероприятия являются The Clash. Мне нравится эта группа, их музыка мелодична, она построена на простых аккордах, и вообще они умеют играть – четко, собранно и экономично. Во время их выступления на сцену выходит пьяный Кэптен Сенсибл из The Damned в ярко-красном берете и бросает за Джо Страммером бомбу-вонючку. Джо продолжает петь, но потом падает со сцены и ударяется об один из столбов, поддерживающих подмостки. Его быстро уносят на носилках, а он поет Marseillaise.
Спустя несколько дней после возвращения в Лондон Энди ставит нам ультиматум, и мне выпадает незавидная честь сообщить Генри, что его увольняют из группы. После разговора с Генри я помогаю ему погрузить его звуковое оборудование в машину. Мы оба в грустном расположении духа, хотя он говорит, что подозревал, что все так и закончится, после того, как в группе появился Энди.
«Генри, у нас были стоящие моменты».
«О, да, были, мой друг. Самые стоящие».
Мы с Генри остались друзьями. Он продолжал совершенствоваться в игре на гитаре, и когда я увидел его в следующий раз, он уже был гитаристом Wayne and the Electric Chairs.
Я заезжаю к Стюарту и Соне, которые переехали из мажорного сквота в Мейфэйр в скромную квартиру в районе Патни. Мы пьем кофе, сидя на полу в окружении коробок с их пожитками: пластинками, книгами, музыкальным оборудованием и арабскими побрякушками. Стюарт очень переживает. Майлз убедил его, что увольнение Генри – большая ошибка, и это сильно выбило Стюарта из колеи. Я напоминаю, что через два дня у нас концерт в Бирмингеме, и ему не стоит убиваться, а лучше подождать и прислушаться, как мы звучим в формате трио. Так или иначе, он заражает меня своим унынием, в которое впал после увольнения Генри.
Я возвращаюсь домой под проливным дождем и узнаю, что Джо заболел. У мальчика высокая температура и сильное сердцебиение. Мы вызываем врача, который появляется через час. Это чернокожий с акцентом английского среднего класса, одетый в элегантный костюм, в очках в железной оправе. Мы с Фрэнсис стесняемся отсутствия ковров в нашей квартире, скудности мебели, но потом с ужасом замечаем, что кто-то из соседей принес для Джо Голливога[37], который сидит, словно кукла вуду, в углу кровати рядом с нашим больным ребенком. За окном на карнизе дождь отбивает барабанную дробь. Доктор, к счастью, никак не реагирует на куклу, выписывает Джо рецепт лекарств и говорит, чтобы мы не давали ребенку перегреваться. Потом подсказывает, что ближайшая к нам открытая аптека находится на Пикадилли.
Под проливным дождем я еду на Пикадилли, где вижу, что в аптеке работает всего один фармацевт, а народу – тьма, словно все решили заболеть именно в этот вечер. Я отстаиваю очередь, покупаю антибиотик и возвращаюсь домой. После того как Джо выпил лекарство, ему становится лучше, и он засыпает. Я же не сплю всю ночь, мучаясь мыслями, смогу ли я обеспечить семью, что будет с нашей группой, найдем ли мы деньги на оплату квартиры и когда Фрэнсис найдет работу.
На следующее утро дождь прекращается, а Джо чувствует себя лучше. По радио сообщают, что за вчерашний день в Лондоне выпало самое большое количество осадков за последние пятнадцать лет, а Элвис Пресли умер в своем поместье в Мемфисе.
Rebecca – это небольшой ночной клуб в центре Бирмингема. Мы въезжаем в город и с радостью замечаем, что промоутеры не теряли времени зря и обклеили город афишами, извещающими о нашем концерте. Это очень важное для нас выступление. Мы представляем себе, что нам предстоит перейти Рубикон. Или мы его успешно перейдем, или же наша маленькая группа окажется на свалке истории. На кону стоит очень многое, и нам нужно, чтобы этот концерт прошел на ура. Энди выходит на сцену с пониманием того, что если сегодня ничего не сложится, то его репутация может сильно пострадать. Мы со Стюартом выглядываем из-за сцены на собравшуюся толпу.
Потом выходим на сцену, зажигаются софиты. Исключительно от отчаяния и панического настроения и, возможно, благодаря силе характера мне и Стюарту удается в течение первых нескольких аккордов отбросить все сомнения. Мы начинаем играть, словно завели десятитонный маховик или запустили мощнейшие турбины. Затем Энди выдает один блестящий гитарный рифф за другим. Мой голос звучит, как хриплый крик хищной птицы. Толпа сначала замирает, но потом люди впадают в состояние экстаза. Публика полностью нас поддерживает, она догадывается, как важен для нас этот концерт. Мы три раза выходим на бис. Стюарт в очередной раз угробил свои барабаны. Мы понимаем, что в этот вечер добились чего-то большого и редкого, ведь чем глубже копаешь, тем богаче клад. Я же понимаю, что наконец нашел группу, с которой могу исполнять свои песни. Мы все выдержим и пробьемся. Для этого потребуется время, но теперь я уверен в том, что это произойдет.
Меня вдохновило появление Энди в нашей группе, и я снова начинаю писать песни, как в старые добрые времена с Last Exit. В период с конца августа до Рождества 1977 года я напишу большую часть песен, которые войдут в наш первый альбом. Зачастую я перерабатываю свои старые композиции, накладывая фрагменты старого, доработанного текста на новые мелодии и аккорды. Новые песни получаются более собранными и с более прямолинейной подачей, чем их прежние инкарнации, но при этом с тонкими нюансами, которых до этого не было в нашем репертуаре. В основе композиции So Lonely лежат слова старой песни Last Exit, а смена аккордов, мелодия и ритм текста взяты из No Woman, No Cry Боба Марли. Сами слова So Lonely повторяются под проигрыши чистого рок-н-ролла. Мне тогда ужасно понравился этот гибрид рока и регги, а также удивило то, как легко и непринужденно нам удалось сделать весело спетую песню про то, как человек чувствует себя несчастным и одиноким.
Очень немногие из новых групп в тот период могли качественно играть регги – стиль со сложным контрапунктом, то есть одновременным сочетанием двух или более самостоятельных мелодических голосов. Вообще, звук барабанов в регги совершенно не похож на то, как принято стучать в рок-н-ролле. В мелодии преобладает звук баса, что дало нам со Стюартом возможность исследовать тонкие моменты гармоничного взаимодействия наших инструментов, которые редко обыгрывали группы, не имеющие большого опыта. Создание естественного сочетания мощного ритма рок-н-ролла и певучести регги показалось нам интересным ходом, особенно учитывая, что в то время ландшафт пост-панка стал казаться многим территорией ведения боевых действий. И такое положение вещей предоставляет нам новые возможности.
В октябре наша группа выступает вместе с Wayne County во Франции. Гитаристом в составе Wayne County стал Генри, а еще у них новый барабанщик. Басист Вал говорит, что Крис пытался вернуться в Англию, спрыгнул с корабля и поплыл назад. Его выловили и снова депортировали. Бедняга. В Париже мы выступаем в расположенном в Сен-Жерменском квартале Nashville Club, имеющем репутацию злачного места. На несколько дней нас поселили в мрачную ночлежку за вокзалом Сен-Лазар. От бульвара наш отель отделяет узкий и зловонный проход между домами. С одной стороны выхода на бульвар расположен секс-шоп, с другой – плохо освещенный магазин подержанных книг. Сам проход до отеля кишит проститутками. Женщины курят не переставая. Они одеты в незастегнутые блестящие дождевики, короткие юбки, дешевые высокие сапоги или туфли на высоких каблуках. Стреляют глазами и смотрят вдоль улицы, выставив над глазами ладонь, как шпионы в дешевых фильмах. Некоторые из них – молодые и симпатичные, некоторые – постарше, а часть – просто старые. Выражения лиц: от мрачного до ироничного. Чаще всего спросом пользуются зрелые женщины, словно клиенты больше всего ценят опыт и понимание жизни. Молодые и симпатичные мало кому интересны. На показную невинность, видимо, нет особого спроса. Точно так же редко берут старых дам, которые, как кажется, стоят здесь уже тысячу лет.
В грязноватом фойе нашего отеля над стойкой консьержа грустно висит местами отстающий от стены старый рекламный плакат La Comedie Francaise. Это реклама постановки драмы «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана. Я стою и смотрю на этот плакат, рассматривая его потухшую радость. На нем изображен смеющийся мужчина с гигантским носом и в шляпе с перьями. По пьесе это трагический клоун, проклятьем которого является его собственное чувство чести. Этот человек обладает завидным даром красноречия и искрометным чувством юмора. Он, не показывая своего лица, влюбил в себя молодую девушку, но сделал все это для своего друга. Этот друг умирает, но Сирано не смеет показаться девушке на глаза. Это история о мужчине, который любит, но не любим, и женщине, которая любит, но не видит своего возлюбленного. Эту женщину зовут Роксана.
В тот вечер я поднимусь к себе в номер и напишу песню Roxanne. Я изображу ее в виде молодой девушки, наподобие тех, которые стоят в проходе на бульвар и которых никто не покупает, с оттенком грусти, которую вложил в образ своей героини Эдмон Ростан. Этой песне будет суждено изменить всю мою жизнь.
ebooksa