Нас заводят в комнату для прослушивания, сквозь стеклянное окно которой я вижу шесть престарелых дам в наушниках и в одинаковой униформе. Словно последователи секты или служители культа, они сидят под портретами Элвиса. Их лица не выражают никаких эмоций, а глаза совершенно пусты, они явно находятся в состоянии транса, в каком-то своем мире. Две из них вяжут спицами, одна – крючком, три остальные читают журналы. Эти дамы проверяют качество пластинок, чтобы на дисках не было царапин. Вот так они сидят каждый день, час за часом, слушая Пуччини или Ziggy Stardust, им без разницы. У меня такое чувство, будто я забрел в какой-то отдаленный уголок ада, и стараюсь на них не смотреть.
Мы прослушиваем наш сингл и находим на одной из пластинок фабричный дефект, на самом деле некачественной оказывается целая коробка пластинок из пятидесяти штук. Нас это сильно расстраивает, но нам тут же выдают новую коробку синглов идеального качества, которые мы загружаем в микроавтобус и отправляемся на север в Ньюкасл.
Я не был дома целых пять месяцев. Мама очень рада меня видеть, а папу мое появление явно развлекает. Я внимательно всматриваюсь в его лицо, и он кажется мне совершенно здоровым. Очарованные американским гламуром Стюарта и галльским шармом Генри, мои родители в прекрасном расположении духа и не ругаются. Стюарт хочет выкурить в доме родителей косяк, отец просит дать ему затянуться. После двух затяжек он громогласно сообщает, что ничего не почувствовал, но вскоре начинает хихикать и потом почти горизонтально ложится в своем любимом кресле и засыпает. Мне кажется, что я никогда в жизни не видел отца таким расслабленным.
Следующим вечером мы выступаем в политехе Ньюкасла. Получается совсем не то возвращение в лучах славы на родину, о котором я мог бы мечтать. Нас разогревает местная панк-группа Penetration, и это ребята, должен вам признаться, просто класс. И говорю я это не из-за гордости за свои родные места. Когда мы выходим на сцену, зал покидают все поклонники Penetration, и остаются лишь некоторые из тех, кто помнит Last Exit, просто меломаны, мой шафер Кит Галлахер, гитарист Терри Эллис, организатор концерта Фил Сатклифф и всегда поддерживающий меня мой брат. Мы играем хорошо, и нам вежливо хлопают. К Черри относятся точно так же. Кит потом говорит мне, что, по его мнению, The Police – это группа одного человека. Я не уточняю, какого именно, но надеюсь, что моя. Терри концерт не понравился, Фил Сатклифф молчит как сфинкс, а мой брат, отрастивший ужасные усы, откровенно говорит, что мы – полное говно. После концерта у нас покупают всего четыре пластинки.
Критики в Англии в целом неплохо отнеслись к синглу Fall Out. Один французский музыкальный журнал назвал его синглом недели (совершенно непонятно, имеет ли все этот отношение к тому, что Генри – француз). Radio Clyde также называет композицию синглом недели. Марк Пи в своем уже высокоуважаемом издании Sniffing Glue пишет, что наш сингл – отстой. Отношение Марка Пи вполне предсказуемо, хотя все же немного странно – ведь всех нас связывает Майлз. Мы продаем четыре тысячи синглов.
Идут разговоры, что в мае в Париже пройдет фестиваль в честь группы Gong. Во Франции эта команда считалась культовой, поэтому кто-то предложил, чтобы члены оригинального коллектива выступали со своими группами в Hippodrome на севере Парижа. Приглашают и Strontium 90, чему мы несказанно рады. Мы далеко не хедлайнеры, но уже привыкли к этому. По датам все складывается как нельзя лучше, потому что на следующий день The Police приглашают разогревать Dr. Feelgood в городе Кольмар. Концерт начинается в три часа дня и заканчивается только на следующее утро. На мероприятие подтянулось пять тысяч французских хипов. Над сценой парит огромный метеозонд и работает лазер, создавая намек на научно-фантастическую атмосферу. На концерте присутствует масса традиционных пожирателей огня, акробатов и грустных странствующих клоунов. Все это напоминает скорее бедную средневековую ярмарку, чем далекое будущее. На сцене – группы, представляющие собой осколки большого и амебоподобного явления Gong, группы, склонной к театральщине и безумному поведению, которого можно было бы ожидать от хоббитов.
Мы в ударе, и публика громко аплодирует. На концерт приехал вездесущий Фил Сатклифф, который, как мне кажется, ходит за нами по пятам, как ангел-хранитель. Фил пишет рецензию на фестиваль для Sounds. Он утверждает, что наша группа ему очень понравилась (в отличие от выступления The Police в Ньюкасле). Мы остаемся послушать выступление Стива Хиллидж, который является, так сказать, британским ответом на феномен Джерри Гарсия. Стив выступает отлично. После этого Энди, Стюарт и я уходим до грандиозного финала. Майк, понятное дело, должен остаться.
Во время ужина в недорогом, но хорошем алжирском ресторане Энди говорит, что совершенно не разделяет энтузиазма мистера Сатклиффа. Кажется, Энди хочет стать членом нашей группы, но пока не видит себя заменой Генри в качестве второго гитариста. Мы со Стюартом помалкиваем, понимая, что не стоит раньше времени сжигать мосты.
The Police в Лондоне выступает уже как хедлайнер в таких клубах, как Marquee на Уордур-стрит, поэтому Cherry Vanilla Band приходится найти замену мне и Стюарту. У нас уже часовая программа, хотя некоторые песни мы исполняем по два раза. Я все пытаюсь убедить Стюарта играть чуть медленней, что решит эту проблему, но он пока и слышать об этом не хочет.
Вскоре выясняется, что обещания лейблов Strontium 90 оказались такими же эфемерными, как и обещания группе Last Exit. Майк пытается придать новый импульс команде, дав ей новое название Elevators, но во время выступления в театре Dingwalls оба баса никак не могут найти совместной гармонии, публика теряет интерес, и мы понимаем, что этот лифт не поднимет нас выше первого этажа. На следующий день мне звонит Энди и говорит, что ему неинтересно, как Майк назовет свою следующую группу – Elevator, Strontium 90 или придумает название еще какого-нибудь изотопа. Энди задает мне вопрос: когда мы собираемся уволить Генри.
Майк расстроился, но остается спокойным. Он – джентльмен и реалист, признает, что положение вещей изменилось, и не станет нам мешать. Мы останемся друзьями. Это, правда, не решает проблем с Генри. Но милый корсиканец чувствует, что что-то не так. В музыкальном смысле он прогрессирует, но энтузиазма, в особенности на сцене, у него заметно поубавилось. Тем не менее Стюарт пока еще не решил сменить Генри на Энди и предлагает играть вчетвером. Я доверяю его дипломатическому чутью и соглашаюсь.
Летом 1977 года отмечают серебряный юбилей вступления королевы на престол. Каждую среду я прихожу в контору социальных служб, чтобы подать на пособие. Город украшен гирляндами и флажками. Нас ждет экстравагантное празднование второй эпохи королевы Елизаветы, что должно заставить нас позабыть реальность и сложности жизни в стране с массой социальных проблем и больной экономикой.
По пути от дома до конторы социальных служб я прохожу мимо старого викторианского здания, на первом этаже которого расположен бывший магазин с закрытыми фанерой окнами. В одну среду я вижу, что около этого дома припаркован огромный черный Bentley с шофером в ливрее. Из окна второго этажа высовывается молодой человек с непричесанными и торчащими в стороны светлыми волосами. Это Пол Кук, барабанщик Sex Pistols. Остальные члены группы, Сид Вишес, Джонни Роттен и Стив Джонс, вываливаются из автомобиля в своих дорогих кожаных штанах и с намазанными гелем торчащими во все стороны волосами. Они пьют пиво из банок и кричат Полу, который наблюдает за их чудачествами с отвлеченным любопытством трезвого человека. Сид залезает до середины столба освещения и показывает пальцем в окно. На заднем плане в дымке – социальная контора на Лиссон Гроув. Если бы у меня тогда была камера, то я бы сделал идеальный портрет Британии разлива того юбилейного года, в котором отразились противоречия той эпохи и ее смешные заблудшие сыны.
Мне нравятся Pistols. Я им совершенно не завидую. Единственное, что омрачает мои мысли, это то, что не им, а мне надо сегодня подавать на пособие. Я спокойно иду своим путем. В социальной конторе творится хаос. В зарешеченном окне № 26 появилась новая девушка, которая еще не научилась работать быстро. От ее окошка до входной двери тянется длинная очередь недовольных. Интересно, как долго я должен все это терпеть?
В тот вечер мы со Стюартом идем в 100 Club на Оксфорд-стрит, чтобы посмотреть концерт новой группы Марка Пи Alternative TV. Марку надоело быть критиком, и он решил заделаться исполнителем. Он попросил меня одолжить его группе мой бас, и я выполнил его просьбу, чтобы показать, что не держу на него зла за негативный отклик на нашу пластинку в его журнале. Марк играет на гитаре всего несколько недель, и до этого он ни разу в жизни не пел, поэтому критиковать его было бы несправедливо. У нас со Стюартом есть деньги на пару банок пива, и мы договорились встретиться со старым приятелем по имени Ким Тёрнер.
Ким – младший брат басиста группы Wishbone Ash Мартина Тёрнера. Он был барабанщиком в группе Cat Iron, и Стюарт несколько лет назад был их тур-менеджером. Ким – мастер на все руки и в настоящий момент работает менеджером в компании Майлза. Он классный, хитрый и очень приятный в общении человек. Он станет тур-менеджером The Police и сыграет большую роль во всех приключениях, которые нам придется пережить, а также внесет свой вклад в успех группы. Но до этого еще далеко, и в тот момент Ким выступает гитаристом группы Марка, который пока только разучил на гитаре базовые аккорды.
В качестве подтверждения древней мудрости «инициатива наказуема» на следующий день мне возвращают мой инструмент с перегоревшим монитором. Спустя несколько недель Марк устраивает мне следующий «сюрприз». В один прекрасный день я приезжаю на своем маленьком синем Citroen к Майзлу, живущему в районе Сент-Джонс-Вуд, для того чтобы забрать барабаны Стюарта. Самые дорогостоящие вещи, которыми я в тот период владею, – это две мои гитары и Citroen. Перед домом Майлза стоит небольшой грузовик, и я паркуюсь на другой стороне улицы.
Я обхожу этот грузовик и сталкиваюсь с Марком и его тур-менеджером Гарри, которые выходят из дома Майлза. Они видят меня, и тут же на их лицах появляется смущенное выражение из-за того, что Майлз только что сказал им, что они сломали мой монитор. Они бормочут извинения, обещают расплатиться со мной когда-то в неопределенном и, скорее всего, далеком будущем и забираются в кабину грузовика.
Спустя несколько мгновений Майлз впускает меня в свою квартиру. Рядом с ним стоят два слюнявых и страшных английских дога. Вдруг с улицы раздается громкий звук сильного удара. Мы быстро подходим к окну и видим, как грузовик удаляется в сторону центра Лондона. У стоявшего на противоположной стороне от грузовика моего синего авто разбита вся передняя часть, словно это не полноценный автомобиль, а какой-то детский и игрушечный. Марк быстро свалил, потому что, как я узнал позже, у него нет ни страховки, ни водительских прав на управление этим грузовиком. Владелец грузовика Майлз приходит от этого в ужас. Сперва я шокирован, потом испытываю чувство праведного гнева и потом начинаю смеяться.
«Что в этом смешного?»
ebooksa