В продолжение всего обеда больше никто так и не сказал ни слова.
Лейтенант Скворцов наслаждался чудным летним вечером.
Ему совсем не хотелось думать, а тем более говорить о столь мрачных вещах, как убийство. Однако следователь Попов, шедший рядом с ним, не грешил любовью к природе в рабочее время.
– Итак, – начал Попов, – давайте посмотрим, что у нас есть на сегодняшний день. Новое убийство сузило круг подозреваемых, и это уже хорошо. Сейчас, Владимир Андреевич, я буду исходить из того, что оба преступления совершил один и тот же человек. Значит, теперь в списке подозреваемых мы оставим всех родственников Тишкиной, Образцову, Саврасову, Симагиных, Дудкина и Редькина. Что касается Цепкиной, то она в день убийства Дочкиной была дома, хотя постоянно её никто не видел. Я считаю более чем проблематичным, чтобы она могла незамеченной добраться до дома Дочкиной и убить хозяйку. Вы согласны со мной, Владимир Андреевич?
– Вполне, – заметил тот, рассеянно поигрывая веточкой. Потом он как бы невзначай обронил: – Нам, по-моему, только и остается, что ждать, пока убийца всех перебьет. Тогда он останется один, и мы его арестуем.
– Не говорите глупостей, – рассердился Попов, но тут же бросил внимательный взгляд на коллегу. – Вы думаете, что наш убийца – маньяк?
– Не исключаю подобной возможности, – просто ответил Скворцов.
– Однако, – возразил следователь, – я не заметил среди наших подопечных кого-либо хоть мало-мальски похожего на маньяка. Хотя мне, конечно, известно, как трудно бывает порой отличить их от нормальных людей.
– Вы забываете, Кирилл Александрович, еще об одном человеке. Я говорю о Шельме.
– А что Шельма? – вытаращил глаза Попов.
– А что вас, собственно, так поразило? – удивился Скворцов.
– Да нет, ничего, – оправился следователь. – Какая замечательная мысль пришла вам в голову, – сказал он, восхищенно глядя на коллегу. – Как это я о ней забыл, не понимаю.
– А вот у Шельмы вообще нет никакого алиби, – продолжал Скворцов. – Очень подозрительная старуха.
– Что бы ни говорил Терентьев, а она все-таки ведьма! – пылко воскликнул Попов. – Один её смех чего стоит.
– По-моему, так смеются сумасшедшие, – высказался Скворцов.
– Это-то и так ясно, – махнул рукой следователь. – Однако у нас на нее ничего нет.
– А что насчет биографий родственников, вы их прочли? – поинтересовался лейтенант.
– Днем, – ответил следователь. – Никто из всей четверки к уголовной ответственности раньше не привлекался. Адская, правда, лечилась в клинике для нервнобольных.
– Буйство? – с сочувствием спросил Скворцов.
– Да нет, – успокоил его Попов, – совсем наоборот. Полная апатия ко всему окружающему.