Гости не отвечают ни слова.
Но вдруг Баше-Гитель заметила, что женщины — невеста, сватьи и гости — одеты в лучшие ее платья, бархатные и шелковые, заливают их вином, пачкают всякими кушаньями, треплют их и рвут. Раздосадовалась Баше-Гитель и, не сдержавшись, крикнула:
— Злодеи! Душегубы! Мои платья, мои наряды!..
Только этого бесы и ждали…
Еле живою довез Элимелех жену. По дороге она, не переставая, падала в обморок; рот скривился у нее в сторону. Смерть завитала над нею. Привезли ее и внесли в дом праведника.
Тот догадался тотчас, в чем дело, и сказал народу, что этот случай должен служить уроком всем; что еврейка, сшив себе новое платье, должна старые раздать нищим, — тем паче не следует шить наряды про запас, так как в платья, висящих без употребления, по ночам наряжаются нечистые и гуляют на своих игрищах.
Баше-Гитель, выслушав речь праведника, повинилась в своем прегрешении и смиренно приняла свой смертный приговор; она лишь молила, чтобы смерть искупила ее грех, и праведник уверил ее в этом…
Перед кончиной она подозвала мужа и, поведав ему об обиде, нанесенной невинной девушке-сироте, взяла с него слово, что он во искупление ее греха разыщет сироту и женится на ней. Пусть та станет матерью их детям…
Праведный Элимелех исполнил ее желание. По истечении семи дней он отправился на розыски.
Нашедши сироту, женился на ней, и стала она матерью его детям-сиротам. Господь благословил их брак детьми, и воспитали они своих детей на радость Богу и людям.
Опущенные глаза
екогда жил в нескольких милях под Прагой еврей, по имени Иехиель-Михал, арендовавший деревенскую корчму.
Помещик той деревни был не простой пан, а знаменитость — граф. И Иехиель-Михал хорошо зарабатывал, зажиточно жил и прославился в округе своей милостыней и гостеприимством. На судные дни приезжал он в Прагу и также оделял всех нищих богатой милостыней. Как человек хороший и ученый вдобавок, он пользовался уважением раввина и Рош-иешиво — главы местной семинарии. Стал он просить Рош-иешиво помолиться, чтобы Господь благословил его сыновьями. Но Рош-иешиво духом святым узрел, что не суждено этому еврею радости от детей, а если сыны не доставляют радости отцу своему, то «благо им, если не рождены они». Поэтому Рош-иешиво отказал его просьбе. Сильно опечалился Иехиель-Михал. Стал его Рош-иешиво утешать:
— Зато, Иехиель-Михал, когда Господь тебе поможет, соберешь приличное приданое, приходи ко мне, я выберу тебе из своих учеников такого зятя, который утешит твою старость.
Уехал Иехиель-Михал домой, несколько успокоенный. У него были две дочери. Стал он собирать приданое раньше для старшей, затем для младшей. «Что ж, думает он, зятья благочестивые также доставят утеху мне».
Копит он, и Господь ему в помощь. Собравши пятьсот червонцев, Иехиел-Михал сказал жене своей, Двосе:
— Пришло время выдать замуж старшую дочь нашу, Нехаму.
Двося согласилась, что он задумал дело хорошее. И они рассчитали, что триста червонцев дадут приданого, а двести червонцев потратят на платья и подарки жениху и невесте, да на расходы по свадьбе…
А столы для нищей братии поставят такие, что Прага запомнит!
Но не так скоро дело делается, как сказка сказывается. Случаются всякие помехи, то помещик пошлет куда-либо, то зимою холода стоят, метель заметает дороги, летом — дожди; в праздники христианские корчмы нельзя оставить. Словом, не так легко дело делается, а между тем, человек полагает, а Бог располагает…
ebooksa