Богачка начинает допытываться, что они делают? — спрашивает она…
— Что нам делать? — я работаю… шью, а она — хозяйствует в доме: метет, готовит, стирает; есть работа. Я работаю, и она работает. Я пою, а она издали прислушивается, из своего уголка. Есть у меня свободная минутка, она заходит ко мне и садится за стол…
У нее маленькая, милая головка, она и подопрет ее рукой…
Глаза у нее большие, она смотрит на меня…
Я ей нарочно начинаю смотреть в глаза, она краснеет, и мне делается весело, так что подмывает петь… Поется! Живем ничего себе. В особенности теперь…
Почему «теперь»?
О, это «теперь» — хорошее дело, — отвечает портной, — новая пташка скоро появится на свет Божий… Пташка Мошки-птички появится, пташка царицы Эстер…
Мошка-птичка еще не закончил работы у богачки, а Эстер уже собирается рожать…
Мошка оставляет повитуху в доме, а сам отправляется на работу; обещает скоро вернуться домой…
Но он не так скоро приходит.
У Эстер тем временем появились боли, а Мошка-птичка все еще сидит за работой и рассказывает, как Эстер хороша, как она красива, как он привязан к ней…
Богачка не отпускает его; ей необходимо платье…
Он продолжает работать.
Богачка уплачивает ему за работу очень щедро! На деньги можно много хорошего получить, а Эстер ведь понадобится много хорошего… Маленькой пташке тоже нужно будет.
И торжество обрезания тоже будет на славу…
Он работает быстро, поет и рассказывает…
И когда боли усилились, Эстер послала соседку за мужем. Соседка пришла и сказала, что Мошки она не видала, что вышла к ней сама богачка… Та обещала прислать его.
И когда боли еще больше усилились, за ним пошла другая соседка, более пожилая, которой было поручено взять Моше за вихор и притащить домой. Но у нее тоже не хватило духу перед богачкой, и она тоже вернулась с известием, что он скоро придет…
— Она меня даже на порог не пустила, — оправдывалась та.
И когда повитуха объявила, что родильница в опасности, и что, если Господь Бог не сжалится, она не знает, чем может кончиться…