Она все улыбается…
Она хочет сердиться, снова открываешь рот — и… смеется.
— Что это с ней стало? С этой гордячкой?
Он никак этого понять не может. Толкует это по-своему, подходит ближе, — она все улыбается.
Развратник думает, что он ей понравился, и подходит еще ближе!
Берет ее за руку! Она улыбается! Целует руку — она смеется.
Больше ему не нужно, этому повесе. Он забывает о письме хозяина, по которому он может приехать тут же, и обнимает ее…
А она улыбается, она смеется!
И в самом деле приезжает хозяин, застает эту сцену. Он, понятно, берет ее за шиворот и выталкивает вон…
Она смеется!..
Зима, холод, снег, а она ходит и улыбается…
За нею бегут, как за чудищем, а она смеется; улыбается и смеется…
И так она шатается, смеясь, по улицам.
Она попрошайничает и смеется.
В нее камнями бросают, злые люди мучают ее, она улыбается и смеется…
Она переходит из одних рук в другие, от одного к другому, все с той же застывшей улыбкой на лице, со звонким смехом своим на устах.
Она падает все ниже и ниже, до самого дна — и ее лица не покидает улыбка, и смех не сходит с ее уст.
И так она смеялась и улыбалась до самой смерти и далее после смерти!
Даже в агонии она смеялась, душа рвется из тела вон, а лицо ее смеется…
И даже в могиле лицо ее смеется!..