– Ну вот и давайте все вместе бороться, – вмешался в разговор Шелестов, понимая, что Буторина все же подводит его эмоциональность. – Включите логику, показания Пашки подключите. Мы пришли по старой связи, которая заморожена как раз для экстренных случаев. Значит, человек на конспиративной квартире нам поверил, значит, пароль верный. Вот что самое главное. А все остальное, как заметил мой товарищ, чистая паранойя. Мы прибыли из Москвы. Задание очень важное, как вы понимаете. Группа понесла потери, и от вашей помощи зависит, выполним мы задание или нет. Время играет против нас. И нам нужна помощь от вас. Больших подробностей я вам рассказать не могу. Нам нужен человек, который в феврале был проводником у группы советских разведчиков. Тогда было совершено нападение на немецкий конвой на шоссе Брянск – Рославль неподалеку от села Глинищево. Нам нужен этот человек, чтобы он показал место боя. Возможно, вы знаете и о судьбе разведгруппы, которая, как мы полагаем, вся погибла в том бою. Обращаемся к вам, Кузнецов, потому что мы не знаем, какой именно из партизанских отрядов помогал нашим разведчикам и чей боец был тогда проводником.
– Правдоподобно, – кивнул комиссар, но командир отряда задумчиво потер шрам на виске и сказал:
– Хорошо, что я должен передать командиру того отряда, который помогал разведчикам?
– Передайте одну фразу: «Голубь вылетел из гнезда».
– Хорошо.
Командиры ушли, а Пашка остался. Паренек стал рассказывать, как его приняли, рассказал о том, что Кузнецов его давно знает, Пашка несколько раз приходил из города в его отряд с заданиями. И Кузнецов командовал не только одним своим отрядом, а тремя, базировавшимися в этом районе. Сейчас силы уже не те. Удалось сохранить часть бойцов, вывести остатки отрядов из-под ударов фашистов. Что происходит в лесах, Пашка не знал, в такие вещи его никто не посвящает. Вот он и решил сам активизироваться в городе. Собрал нескольких старых приятелей, кто оставался в городе, и они начали собирать оружие и присматриваться, где и как можно фашистам навредить. Пока взрослые думали, как снова организовать работу подполья, он решил собрать свою группу и продолжать борьбу, не дожидаясь взрослых.
Когда стемнело, в землянку к разведчикам пришел Кузнецов в сопровождении невысокого мужчины средних лет. Выглядел незнакомец спокойным, уравновешенным человеком, даже немного меланхоличным. Он вежливо поздоровался и уселся у двери на лежанку, спокойно ожидая, когда его позовут. Но командир отряда сразу же обернулся и позвал:
– Никифор Артемьевич, ты иди сюда, к столу. Что ж там у двери устроился?
– Так я думал, вы сначала о своих делах поговорите, а потом уж меня расспрашивать станете, – деловито сказал мужчина, поднялся, подошел к столу и уселся на большой грубый табурет.
– Вот, – Кузнецов снял шапку, бросил ее на стол и пригладил давно не стриженную голову с проседью. – Вашу просьбу я выполнил. Прошу любить и жаловать. Это Никифор Артемьевич Бочагов. Он тогда у разведчиков был проводником. Его послали потому, что он хорошо знает местность к северу от Брянска. Бригадирствовал в тех местах, много ездил по колхозным делам, в новаторах состоял, передовиком числился по многим показателям.
Шелестов и Буторин протянули по очереди руки партизану, крепко пожав его сухощавую, но удивительно сильную ладонь. Был Бочагов невысоким и не особенно плечистым. Обычный сельский мужичок. Но весь он какой-то жилистый, выносливый. Про таких говорят, что им сносу нет. Так, наверное, и в поле, и дома по хозяйству работал без устали, спокойно, методично. Кузнецов понял, что заминка в разговоре не случайная. Усмехнулся и добавил:
– Я лучше с вами в разговоре поучаствую. Потому как руководство партизанским движением в наших краях, узнав, что вы ищете Бочагова, приказало мне всячески вам помогать, ну и охранять вас. Так что я в вашем распоряжении. Чем смогу, помогу.
– Хорошо, товарищ Кузнецов, – кивнул Максим, повернулся к Бочагову и развернул на столе карту. – Сможете, Никифор Артемьевич, на карте показать, где произошел тот бой?
– На карте? – партизан с сомнением покачал головой. – Я дорожки-пути по земле знаю хорошо, а вот на бумаге показать – тут привычка нужна, а я эти карты только на войне и увидел. Попробовать можно, если поможете да объясните. На местности оно проще.
– Ну вот смотрите, это город, – стал показывать карандашом на карте Шелестов. Вот эти прямоугольники – дома, это целые кварталы. Вот эти линии – дороги.
– Ну, эти значки я понимаю, – кивнул Бочагов. – А вот как правильно вам показать, затрудняюсь. Вот эта ведь дорога ведет из Брянска в Рославль? А вот это село Глинищево? Ага… Ну, вот тут есть одно место, а на карте почему-то его нет, где дорога делает изгиб, ну вроде как молния. Там и лес близко подходит к дороге, и обочина узкая.
– Такой мелкий изгиб дороги на карте этого масштаба могли и не показать, – подтвердил Буторин. – Слишком мелкий объект. А сколько километров от края города? Или от Глинищево сколько километров?
– Да как вам сказать? От города, может, километров пять или десять. Я же не мерил. Мне Иванников, это командир их, сказал, какое место ему нужно, ну я вспомнил, что есть такой изгиб, мы на машине часто там ездили. Вывел я разведчиков прямками туда. Иванникову место понравилось. Да и время их поджимало. Колонна уже выходила из Рославля, как он сказал.
– Ну, такая приблизительность нас не устраивает, – положив карандаш, заявил Шелестов. – Надо выходить на место ногами. Придется вам, Никифор Артемьевич, снова проводником поработать. Как, согласны нам помочь?
– Раз надо, значит, надо, – просто ответил партизан.