– Дай мне свой пистолет, капитан. Может, я кого-то из них успею… А потом уже себя… А мой автомат возьми…
Раздумывать было некогда. Шубин вложил свой «ТТ» в слабеющую руку сержанта, взял его автомат и бросился догонять товарищей. И тут он обнаружил, что просто так догнать их у него не получится. Четверо разведчиков – Ахметов, Пак и Петров, несший на плечах Погорелова, – убежали метров на двадцать вперед. И между ними и Шубиным успела вклиниться группа немцев, человек шесть. По всей вероятности, это были только что прибывшие мотострелки.
– Рус, сдавайся! – кричали они. – Будешь жить, хлеб кушать! Ты нам все расскажешь про ваше наступление и будешь жить.
«А хрен на блюде не хотели?» – хотел ответить Шубин. Но отвечать было некогда – надо было действовать. Капитан резко сместился вправо, затем упал на землю и пополз в противоположном направлении – влево. Немцы на время потеряли его из виду. А Шубин подполз почти вплотную к двум крайним врагам из группы захвата и только тогда дал короткую очередь. Оба немца остались лежать на земле. И тут же выстрелы послышались и с другой стороны: товарищи Шубина обнаружили, что капитан отстал, и шли его выручить. Две короткие очереди, а также умение Наура Ахметова действовать ножом решили дело. Вся группа немцев, стремившаяся окружить разведчиков, осталась лежать на земле. А бойцы снова бросились вперед, на запад. Стрельба за их спиной не ослабевала; в какой-то момент она стала еще ожесточеннее.
Так они пробежали около километра. И теперь звуки выстрелов стали доноситься все реже и реже и, наконец, совсем затихли. Вначале разведчики подумали, что враги отказались от погони, потому что поняли, что группу русских им не догнать. Но когда они прошагали еще метров двести, то вышли на край необъятного болота. Так вот почему немцы не спешили их преследовать! Они знали об этом болоте и были уверены, что русские его не перейдут. Но враги не знали о навыках прохождения болот, которые приобрели разведчики благодаря сержанту Воробьеву.
– Мастерим «болотные лыжи», – распорядился Шубин. – Кто не знает, как это делать, спрашивайте у меня, а еще у Кости Погорелова – он тоже прошел эту науку.
И тут послышался голос Василия Петрова:
– Нет, командир, у Кости ничего спросить нельзя. Убили его.
– Как же так убили? – не поверил Шубин. – Его же в ногу ранило! Неужели он столько крови потерял?
– Нет, не от кровопотери Костя умер, – ответил Петров. – Пока я его нес, в него еще раз попали, уже в сердце. Вот, смотрите. – И он указал Шубину на небольшое отверстие в левой стороне груди товарища. – А я смотрю: он что-то разговаривать со мной перестал. А он, оказывается, уже мертвый был. И знаете что? Получается, что он меня от пули заслонил.
– Да, возможно, что и так, – согласился Шубин. – Возможно, он тебя заслонил от пули.
На минуту его охватило странное безразличие. Не хотелось ни ладить «болотные лыжи», ни отдавать другие необходимые сейчас команды. Сначала Воробьев, теперь Погорелов… Получается, что в этом рейде он потерял всех товарищей, с кем успел сжиться за это лето, с кем пережил множество опасностей…
Из оцепенения его вывел голос Наура Ахметова:
– Так объясните, командир, как эти деревяшки к ногам привязывать? Я ничего не понимаю.
– Сейчас объясню, – пообещал Шубин. – Только… – Он снова обратился к Петрову: – Василий, ты вот что сделай. Поищи здесь бездонную яму. И опусти Костю в нее. Так мы его похороним.
Затем он повернулся к Ахметову и Юре Паку и стал объяснять, как делать приспособления для ходьбы по болоту.
Спустя несколько минут «болотоходы» были готовы, и разведчики двинулись через топь. Уже смеркалось, к тому же начал накрапывать дождь. Все труднее было разглядеть поверхность болота, определить, где есть кочки, а где – опасный участок, куда лучше не соваться. Но разведчики упрямо шли вперед. Несколько раз кто-нибудь из них проваливался, и тогда товарищи спешили ему на помощь. Так они шли час, потом второй… Но вот местность начала подниматься, под ногами меньше чавкало. Они пересекли болото.
На первом же бугорке Шубин распорядился сделать привал. Они сорвали с ног остатки надоевших «лыж» и сели, прижавшись друг к другу, чтобы дождь меньше на них попадал. Шубин достал свою плащ-палатку и накинул на бойцов.
– Доставайте еду, какая у нас осталась, – приказал он. – Разделим ее на две части. Половину съедим сейчас, вторую оставим на утро. Боюсь, завтра днем нам будет не до еды.
Юра Пак освободил свой вещмешок, и его превратили в скатерть. На нее выложил, у кого что оставалось. Разделили, стали есть. Оставшееся убрали в мешок все того же Пака, и Шубин сказал: