– Возможно, – пожал плечами Андресен.
– Хорошо. – Собеседник похлопал Нута по плечу. – Главное, поддерживайте контакт. Любую помощь мы вам окажем. Нам эта связь очень важна.
Шелестов и Сосновский сидели над картами и аэрофотоснимками северо-западного побережья Норвегии. Сейчас, при большом увеличении, оба ощутили, какой сложной будет их высадка. Пройти между островами и островками в начале фьорда, углубиться дальше и найти место, которое им подходит. Вот оно на карте, но как не пройти мимо него? Ведь высадка будет осуществляться в условиях плохой погоды, плотного тумана. Для этого специалисты следят за метеосводками.
– Около двенадцати километров по прямой. – Максим провел колесиком курвиметра по карте. – Даже при слабом волнении и тумане это проблема. Не моряки мы с тобой, Миша.
– Мне кажется, мы сносно научились спускать надувную лодку на воду. Подводники придержат ее, пока мы садимся, а там…
– А там неизвестность, – продолжил Максим мысль Сосновского.
– Не любишь воду? – усмехнулся напарник. – Я тоже не очень. Тем более ледяную, да еще у вражеских берегов.
– Тут дело даже не в том – вода или суша. Настораживает, что ты не полностью контролируешь ситуацию. На земле можно убежать, зарыться в землю. А на воде…
– А на воде можно нырнуть, – засмеялся Михаил.
– Это точно, – мрачно кивнул Шелестов, – это нам в два счета могут обеспечить, как только заметят с берега или с патрульного катера. Ладно, давай делом заниматься. Значит, так, обороты выставлены, скорость десять километров в час. Смотрим на компас и на секундомер. Пятьдесят две минуты слева остров, расстояние двести пятьдесят, поворот двадцать восемь градусов вправо. Восемнадцать минут, и остров справа. Расстояние сто восемьдесят. Поворот влево пятнадцать градусов и сброс скорости на отметку «два».
Буторин с Коганом в другой комнате изучали участок в Заполярье, где им предстояло переходить линию фронта. Самым сложным будет, скорее всего, не это. Перейти передовую под прикрытием огня, когда врага отвлекут, – не самое сложное. А вот отмахать потом на лыжах 80 км, дождаться связного от партизан, если он прибудет на место встречи вовремя, а потом… Что будет потом, волновало уже меньше. Партизаны помогут и с теплом, и с пищей, но надо как-то выдержать переход до встречи с ними. По незнакомым местам, зимой, под постоянной угрозой столкновения с фашистами – это не так легко, как кажется.
– Ты сколько раз переходил линию фронта? – спросил Коган. – Ну, кроме того нашего вояжа в Новороссийск.
– Четыре раза, – вздохнул Буторин. – Два раза как раз зимой. И воспоминания, Боря, не из самых лучших.
– Как ты считаешь, – Коган потыкал пальцем в карту, – у нас шансы есть? С чего это они вздумали двоих морем переправлять, а двоих по суше? Не проще ли всем вместе с подводной лодки и по воде к берегу. Что там, немецких кораблей так много, что не прорваться морем?
– Есть старая поговорка, Боря, – усмехнулся Виктор. – Нельзя класть все яйца в одну корзину. Понимаешь, о чем я?
– Да, понимаю, – махнул Коган рукой. – Это я так, ворчу. Тебе вот привычно по ту сторону фронта, по ту сторону границы, а мне нет. Моя профессия кабинетная. Правда, я и забыл, когда сидел в кабинете. Все больше теперь с вами по лесам, по снегу, то на пузе, то на коленках. Оперативная работа, это немного другое, но все равно основа – работа головой.
– Вот и напрягай голову, – строго заявил Буторин. – Ты у нас со своей феноменальной памятью личность незаменимая. И ум у тебя изворотливый.
– Тренированный, – возразил Коган. – Постигший основной закон природы – закон причинно-следственной связи. Нет дыма без огня. Как аукнулось, так и откликнулось. У всякого следствия есть своя причина. Каждый шаг или движение обязательно будет иметь последствия. И причина никогда не бывает одна.
– Все, задавил авторитетом, – засмеялся Буторин. – Давай теперь пробежимся по адресам, паролям и явкам.
С профессором прощались уже вечером. Горохов в накинутом на плечи женском коричневом пуховом платке сидел, сгорбившись, за круглым столом под абажуром и смотрел, как его постояльцы укладывают свои вещевые мешки.