— Как в аптеке на весах, так?
— Точно, Иван Иванович.
— Как будто и не трогались с Украины?
— М-да,— мастер глубоко вздохнул,— как будто и не трогались с Украины, Иван Иванович.
— Поживем — увидим.
— За этой машиной остальные пойдут, как цыплята, Иван Иванович.
— Нехай так. Нужны машины такие дозарезу, Матвей Карпович. Читал Сталина? Чтобы свести к нулю превосходство немцев в танках, нужно увеличить производство противотанковых самолетов, понял? Он твои самолеты поставил первыми, понял?
— Понял, Иван Иванович.
— То-то же...
— Если моторы вовремя подбросят, стаями будем выпускать.
— Очень правильно все понял, браток. Нужны именно стаи. Наш рабочий класс золотую кубышку таскает на плечах...
Военный представитель подписал предъявление. Начальник сборочного цеха махнул рукой. Команда, стоящая у дверей ангара, налегла на створки и с трудом раздвинула их. Пахнуло холодом. Впереди открылось укатанное поле. От домика летно-испытательной станции подходили Угрюмов, Дубенко, Рамодан, Тургаев и Кунгурцев. Немного погодя вышел Лоб. Заложив руки в «карманы-молнии», стоял, покачиваясь и сплевывая. Он, вероятно, успел уже «клюнуть».
— Давайте,— скомандовал Дубенко, посматривая на часы.
Рабочие взяли машину за крылья и покатили из цеха. Романченок, покрикивая, помог «выправить» хвост. Виктория, работавшая в бригаде по монтажу электропроводки, позвала его. Романченок подошел к ней, смущаясь, подал руку.
— Не мое дело всем этим заниматься, Виктория.
— А занимаетесь.
— Горячка... Суета...
— Мне боязно... вам первому лететь.
— Ерунда.— Он благодарно взглянул на нее, ему было приятно, что Виктория тоже волнуется.
К самолету подъехал бензозаправщик. Протянулись шланги-пистолеты. Баки наполнили бензином. Приблизился шумящий форсункой и размахивающий веником дыма и пара водомаслозаправщик. Самолет перешел в распоряжение бортмеханика, плотного человека с насупленными бровями. Бортмеханик проверил герметичность маслобензосистемы, закрыл капоты. Бортмеханик отвечал за подготовку самолета к выпуску и поэтому был придирчив. Он поторопил бригадира по обработке винтомоторной группы, назвал его «зайчишкой» и полез в кабинку. Вскоре закрутился винт, и воздух наполнился ревом. Бортмеханик пробовал его на разных режимах. От гула, стоявшего на аэродроме, звенело в ушах. Потом бортмеханик выскочил на снег и снова откапотил мотор, проверяя, нет ли течи бензина и масла во время тряски.