– Ну, давай сюда, – произнёс он. – А сама ступай в хату.
Он в темноте нащупал её руку, взял у неё мешок с землей и легонько подтолкнул к двери.
Маруся вошла в хату и остановилась у стола. Сухой травой пахло ещё сильнее. Вдруг ей почудилось, будто она в хате не одна, точно кто-то находится в хате, точно кто-то вздыхает, покряхтывает и постукивает. Она оглянулась и сообразила: покряхтывали и постукивали ходики на стене у печки, Маруся их сначала не заметила.
Она усмехнулась сама над собой и подумала, что к чертям надо привыкнуть также как к ходикам. Вероятно, они тоже покряхтывают и постукивают, а, по существу, совершенно безвредны. Вошёл Тихон Петрович. Он был в картузе. Через плечо у него был перекинут мешок.
– Сейчас пойдём, – сказал он. – Самое подходящее время. Люди – спать, а нечистая сила гулять.
Старик наклонился к столу, выдвинул немного ящик, достал какую-то косточку и сунул в карман.
– Наговорная косточка, – объяснил он.
– Какая? – удивилась Маруся.
– Наговорная, – объяснил Тихон Петрович. – Надо поймать жабу и сварить её в ночь под Ивана Купалу, а в июне запалить свечкой, принесённой с похорон убийцы. Ну, там, конечно, пошептать, что полагается, а потом выбрать из жабы кость…
– Какую? – перебила дотошная Маруся.
– Какую, какую! – рассердился Тихон Петрович. – Какую надо, тебе этого не понять! С этой косточкой никакая нечистая сила не страшна. С ней можно и нечистого духа вызвать, и клад отыскать…
Он не договорил и заторопился.
– Пойдём, пойдём, а то мы с тобой до утра проговорим.
Они вышли из хаты.
Тихон Петрович прикрыл дверь на щеколду, но замка ми повесил.
– Никто не зайдёт.
Вышли из палисадника и пошли с краю улицы по узкой утоптанной тропке.
Никого и нигде не было видно. Шёл двенадцатый час. Всё спало. Даже собаки переставали лаять. Взметнёт где-то в отдалении какой-нибудь неугомонный пёс свой хриплый голос и смолкнет, даже ему пора спать. Поубавилось и звёзд. Звёзды тоже шли спать.
Тихон Петрович и Маруся деловито шли по тропке из станицы.
Тихон Петрович впереди, Маруся чуть сзади.
ebooksa