Разные. Мужское и женское глазами приматолога
Когда самец жирафа нюхает зад самки — без соития, эрекции, проникновения или семяизвержения, — о нем говорят, что он имеет к ней половой интерес, и его поведение классифицируется как прежде всего, если не исключительно, половое. Но когда самец жирафа нюхает гениталии другого самца, садится на него и извергает семя, это называется «агрессивным» или «доминирующим» поведением и его действия считаются вторичными по отношению к сексу[447].
Однажды случилась типичная ситуация за обедом в римском ресторане: мужчина бросал вызов другому мужчине на глазах у своей девушки. Зная основное содержание моих работ, этот мужчина пытался спровоцировать меня, требуя, чтобы я «назвал одну область, в которой сложно отличить людей от животных».
Я не задумываясь, жуя и глотая вкуснейшие спагетти, ответил: «Половой акт».
Мой ответ обескуражил его, но совсем ненадолго. Он бросился защищать страсть как исключительно человеческую черту, источник романтической любви и сопровождающих ее стихов и серенад, с насмешкой отвергая анатомию
Но тут его девушка, моя коллега, вмешалась в наш спор, предлагая больше примеров секса у животных, и мы провели остаток обеда за беседой такого рода, которая очень приятна приматологам, но смущает остальных.
Люди всегда смотрят на сексуальность животных с чисто функциональной точки зрения, называя ее «репродуктивным поведением». В нем нет никакого веселья, никакой любви и никакого наслаждения, и оно происходит только между взрослым самцом и фертильной самкой. Быть может, мы распространяем на животных такую половую жизнь, которую, с нашей точки зрения, стоило бы вести нам самим. У секса есть только одно предназначение, так зачем его использовать для чего-то еще? Именно поэтому перечень наших половых грехов включает явления, о которых многие предпочитали бы не говорить (в том числе использование противозачаточных средств). Поскольку мы, люди, постоянно сбиваемся с пути истинного и, быть может, от этого чувствуем себя виноватыми, мы с удвоенным рвением беремся за животных и утверждаем, что они полностью посвящают себя зачатию детей. И неважно, что у некоторых животных, таких как бонобо, три четверти половой деятельности не имеет никакого отношения к размножению. Они спариваются в сочетаниях, которые просто не могут привести к зачатию, или в таких позах, что сперма никогда не приблизится к яйцеклетке.
Бонобо известны как хиппи в мире приматов. «Бар бонобо» можно отыскать во множестве крупных городов, и часто приходится слышать о секс-терапии, которая обещает «выпустить на волю вашего внутреннего бонобо». При этом мне пока еще не встречался ни один представитель этого вида, для которого гомосексуальная ориентация была бы доминирующей. Человеческие категории к бонобо не применимы. По знаменитой шкале Альфреда Кинси от 0 до 6 (от исключительно гетеросексуального до исключительно гомосексуального) подавляющее большинство людей окажутся на гетеросексуальной стороне, но все бонобо стопроцентно бисексуальны, то есть представляют собой идеальную тройку по этой шкале.
Помимо спаривания самца с самкой во множестве различных позиций, самый характерный для бонобо паттерн — это трение гениталиями между самками. Позиция лицом к лицу — когда одна из самок может приподнять другую над землей, в то время как та хватается за нее, совсем как детеныш за мать, — позволяет обеим самкам производить быстрые движения из стороны в сторону. Они трутся своими набухшими клиторами со средней скоростью 2,2 движения в секунду, что представляет собой тот же ритм, что и у толкающегося в самку самца. Каждый исследователь, изучающий бонобо, наблюдал GG-трение и в неволе, и в дикой природе[448].
У бонобо наблюдаются и другие позиции и паттерны, которые приносят удовольствие без шанса на зачатие. Например, самцы трутся ягодицами друг о друга: оба партнера стоят на четвереньках, потираясь задами и мошонками. При фехтовании половыми органами, которое на данный момент наблюдалось только на полевой станции в Вамбе, двое самцов висят на ветке лицом к лицу и трутся друг о друга, словно скрещивая рапиры[449].
Также распространенным эротическим паттерном является поцелуй в губы, при котором один из партнеров накрывает раскрытым ртом губы партнера, часто сопровождая это существенным контактом языка с языком. Этот «французский поцелуй», типичный для бонобо, отсутствует у шимпанзе и большинства других приматов, которые целуются более платонически. Это объясняет, почему сотруднику зоопарка, незнакомому с бонобо, пришлось испытать на себе такой поцелуй. Как же он растерялся, внезапно почувствовав язык обезьяны у себя во рту!
Самцы вручную стимулируют гениталии друг друга. Один садится прямо, раздвинув ноги, и предлагает свой эрегированный пенис, в то время как второй не слишком крепко берет его в руку и производит поглаживающие движения вверх-вниз. Такой массаж обычно не приводит к семяизвержению. Самки тоже иногда касаются гениталий друг друга или тычут в них пальцем, но быстро переходят к GG-трению, как только между ними возникает более сильный половой интерес. Они предпочитают более симметричное взаимодействие.
Поскольку партнеры по спариванию находятся лицом друг к другу, выражение лиц и звуки, которые они издают, делают его еще интенсивнее и интимнее. Мы знаем из подробного видеоанализа, проведенного итальянским приматологом Элизабеттой Паладжи, что иногда партнеры теряют зрительный контакт, координацию движений и синхронизацию. Самки громко повизгивают во время GG-трения, и, если одна из них возбужденно обнажает зубы, вторая немедленно повторяет за ней. Лицевая мимика служит мерой эмпатии, так же как и у людей, и она больше распространена в отношениях между самками, чем при гетеросексуальном спаривании. Исследуя подобные связи в дикой природе, ученые смогли оценить повышение окситоцина в моче самок после однополого секса, которое отсутствует при гетеросексуальном контакте. Такой результат подразумевает, что самки могут испытывать более сильные эмоции от контакта с представительницами своего пола, чем с представителями противоположного[450].
То, что некоторые самки предпочитают искать контакта друг с другом и вкладывают в него больше эмоций, чем в спаривание с самцом, соответствует структуре сообщества, при которой всем заправляет сплоченное сестринство. Самкам бонобо необходимо разрешать конфликты и развивать сотрудничество. Во многих ситуациях секс служит им главным социальным клеем[451].
Самки бонобо налаживают отношения с помощью GG-трения. Одна самка держится за другую, когда они трутся друг о друга клиторами из стороны в сторону в быстром ритме
Чтобы мой беглый обзор не произвел впечатления, будто бонобо слишком много внимания уделяют сексу, необходимо добавить, что их эротическая деятельность абсолютно буднична и непринужденна. Из-за нашей человеческой одержимости сексом нам может быть трудно это осознать. У нас столько табуированных практик и мы так тщательно скрываем определенные части тела, что не можем вообразить себя без этой воображаемой смирительной рубашки. Мы никогда полностью не расслабляемся, когда речь идет о сексе. Мы цензурируем наготу, измеряем длину юбок в школах, подавляем сексуальные мысли и используем широкий спектр эвфемизмов, чтобы не упоминать секс и любые телесные функции. Даже если вы случайно заденете чужую грудь, ягодицы или гениталии, это может вызвать нехорошие ассоциации. Сексуальность — это запретный плод, охраняемый нами с ревностью и возмущением, которые были бы просто смешны в любой другой области.
Но для бонобо этот плод висит совсем низко, и они могут сорвать его, как только пожелают. Мы не можем назвать их «раскрепощенными», поскольку их никогда ничто не сдерживало. Наши запреты и ограничения для них чужды. Секс для них обычное дело. Это настолько естественная и стихийная часть их жизни, что трудно определить, где заканчиваются социальные дела и начинаются сексуальные.
Хотя бонобо — серьезные претенденты на звание «самый сексапильный примат на земле», они занимаются и другими вещами. Как и у людей, секс у них случается периодически, а не постоянно. Они вступают в половые контакты несколько раз в день, но не беспрерывно. Большинство таких контактов не достигают половой кульминации. Партнеры просто гладят и трогают друг друга, сосредоточившись на гениталиях. Среднестатистическое совокупление между взрослыми особями проходит быстро по сравнению с половыми контактами у людей — обычно не более пятнадцати секунд. Вместо бесконечной оргии мы наблюдаем социальную жизнь, сопровождаемую минутами полового наслаждения. Так же, как мы пожимаем друг другу руки или похлопываем друг друга по спине, бонобо производят «генитальные рукопожатия», чтобы установить отношения и показать добрые намерения.
В начале 1990-х гг. появились первые доклады о различиях между мужским и женским мозгом, а также о возможности существования «гомосексуального мозга». В Нидерландах эти открытия вызвали сильнейшую ажитацию. Один из лидеров гей-сообщества утверждал, что разговоры о связи сексуальной ориентации с мозгом грозят превращением гомосексуальности в медицинское явление. Нейробиолога Дика Свааба, оказавшегося в гуще этой паники, сравнивали с доктором Менгеле — нацистом, который экспериментировал на живых заключенных. Паранойя дошла до того, что Сваабу начали поступать анонимные угрозы и сообщения о заложенных бомбах[452].
Сопротивление биологии было частью более широкого страха среди социальных реформаторов по обе стороны Атлантики. Они беспокоились, что отсылки к мозгу и генам могут помешать их стремлению изменить общество. Американский социобиолог и энтомолог Эдвард Уилсон сформулировал это так: «Гены держат культуру на поводке». И неважно, что Уилсон успокаивал нас, что этот поводок «очень длинный». Его также назвали фашистом[453].
Сегодня мы иначе смотрим на роль биологии и, без сомнения, делаем это с уважением к гендерной идентичности и сексуальной ориентации. Отношения между партнерами определяются не просто «выбором», «предпочтением» или «стилем жизни», а многими генетическими, неврологическими и гормональными факторами. И хотя исследования в этой области больше не встречают с такой враждебностью, как раньше, они все равно вызывают споры. Когда американский нейробиолог Саймон Левэй выделил особый отдел мозга, отвечающий за сексуальную ориентацию, его со всех сторон критиковали за то, что он проводит такое четкое разграничение между гетеросексуальными и гомосексуальными мужчинами. Разве эти группы не пересекаются в реальной жизни и даже исходя из его собственных данных? У мужчин-гетеросексуалов небольшой отдел гипоталамуса в среднем вдвое превышает по размерам гипоталамус у женщин. А вот у гомосексуальных мужчин он по размерам похож на женский. Предполагал ли Левэй, что гомосексуальные мужчины представляют собой промежуточный гендер «женственных» мужчин? Левэя не раз обвиняли в «серьезном упрощении сексуальности» и неверном толковании «диапазона человеческих возможностей»[454].