Харитошкин отложил в сторону вещевой мешок и взял ручной пулемет. Автоматы сержант не признавал. Его оружием был «дегтярь».
За перегородкой, на топчанчике, застеленном плащ-палаткой, ворочался командир штурмовой группы лейтенант Нищета. Он пытался заснуть, но сон не шел.
Олег думал о доме. Вчера он отправил два письма: в Астрахань — матери и в Свердловск — отцу. За год до войны отец Олега, инженер-металлург, ушел из семьи. Причины разлада Олег не знал, но переживал его мучительно. Мать — учительница русского языка и литературы, худенькая, похожая на девочку короткой стрижкой и проворными тонкими руками, с утра до вечера была занята учениками, мероприятиями и кружками. Для дома у нее почти не оставалось времени. Отец, громогласный и шумный, пропадал сутками в цехе, возвращался пахнущий копотью и железом, рассеянно ел холодные макароны или вчерашнюю кашу, а затем возился с чертежами. Они мало разговаривали друг с другом и никогда не ссорились. Но однажды отец собрал чемодан и переселился в общежитие.
Перед уходом на фронт Олег спросил у матери о причине ухода отца. Она покраснела и тихо сказала:
— Я виновата в том, Олежка… Он замечательный человек.
Ответ был не очень вразумительный, но большего он не добился.
И вот теперь лейтенант Нищета лежал на жестком топчане и думал, где же его дом: в Астрахани или в Свердловске? Он не хотел двух домов. Дом у человека должен быть один. Все равно, хоть в Астрахани, хоть в Свердловске. Об этом он и написал в письмах.
Завтра старшина отнесет конверты на полевую почту, и они отправятся по далеким адресам.
На рассвете Олег Нищета поведет штурмовую группу. Может, его убьют, а письма будут продолжать свой путь. Их получат и обрадуются, будут перечитывать, не зная, что нет уж на свете их Олежки, что пал смертью храбрых в боях за Родину…
Смертью храбрых!.. Олег горько усмехнулся. Все считают лейтенанта храбрым, и только он один знает, что Олег Нищета — отчаянный трус. Он боится снарядов, пулеметных очередей, боится трупов, боится ходить в разведку.
Но больше всего лейтенант Нищета боится начальства. Боится, что, если не выполнит боевой приказ, все догадаются о его трусости.
Странно, но сегодня он первый раз не ощутил этой боязни так остро. Будто приподнялся над ней. Будто на рассвете он начнет не простой захват точек в квадрате 12—26, а бой по большому счету…
Лейтенант встал, взял флягу и, сморщившись от отвращения, сделал несколько глотков, надеясь, что водка взбодрит его. Потом снова стал думать, как выполнить приказ о захвате штурмовой группой «пятачка» на западном берегу, который обеспечит полку успешное преодоление водного рубежа. Ребята подобрались надежные… Вот только Попелышко припутался некстати. Выскочил тогда в строю, а лейтенант неожиданно согласился. По-мальчишески получилось. Разозлился Нищета на Попелышку. На смерть ведь люди идут, а этот тоже норовит голову сунуть. Хочешь, так получай… Наверное, поэтому лейтенант с мальчишеской мстительностью подтвердил желание Попелышко.
Может, и другое. Шел Нищета вдоль строя и видел, что многие отводят глаза, надеются, что не назовет на этот раз лейтенант их фамилию. Выкрик Попелышко облегчил мучительный выбор. Подсказал, как трудный ответ, фамилию двенадцатого в штурмовую группу.
Лейтенант отчетливо представлял опасность броска разведчиков. Когда подполковник Барташов пригласил его в штаб и рассказал об операции, которую должен возглавить лейтенант Нищета, у него невольно прошелся по спине холодок. Почему подполковник выбрал для такого дела его? Есть же более опытные командиры. Капитан Пименов, например… Он много раз ходил в разведку, ордена имеет…
Лейтенант покосился на капитана Пименова, который склонился низко над картой и что-то упрямо разыскивал на ней. Нищета ожидал, что капитан поднимет голову, взглянет на Олега, поймет его и попросит у подполковника разрешения возглавить штурмовую группу.
Но Пименов головы не поднял. Тогда Олег Нищета отрапортовал командиру полка, что готов выполнить задание.
— Доберетесь до берега, ручной пулемет на фланг, а сами с гранатами кидайтесь вперед, — наставлял вчера Пименов лейтенанта.
«Хорошенькое дело — кидайтесь», — раздраженно думал Нищета, терпеливо слушая сухие, округлые, как голыши, слова начальника разведки. На отвесную кручу не очень-то кинешься. Поползешь на карачках, а тебя сверху колошматить будут. И все-таки надо выбирать место, где откос покруче, где будет метра два мертвого пространства. У немцев тоже не будет охотки вылезать из траншеи на кручу. Наши на этом берегу не станут сидеть сложа руки…
Капитан Пименов, помнится, сказал тогда какую-то шутку и сам засмеялся. Смеялся он глухо, отрывисто, со стиснутыми зубами. Лейтенант Нищета шутки не понял. Он удивленно поглядел на капитана и подумал, что у того недобрый смех.
ebooksa