— Временно нас оставил. Он встретил девушку. Ох уж эта молодежь! Если хотите передать ему что-нибудь…
— Вы оба якобы отправились в Лондон вечером в пятницу, не так ли? — лениво поинтересовался Тил.
Саймон поднял бровь.
— В каком смысле «якобы»?
— Кто-нибудь еще может это подтвердить?
Святой откинулся на спинку стула.
— Вчера, в восемь утра субботы, мы все вместе завтракали здесь. Это обычай, который мы свято соблюдаем в каждую четвертую годовщину смерти сэра Ричарда Аркрайта[31]. А после завтрака мы отправляемся в соломенных шляпах и футбольных бутсах пускать бумажные кораблики в пруду Кенсингтонского парка.
— И? — подтолкнул Тил.
— На этом завтраке присутствовали мистер Конвей и мисс Альдо, которых сейчас с нами нет, а также те, кого вы видите за столом в повторение вчерашнего, — мисс Патрисия Холм и мистер Ричард Тремейн. Орас нам прислуживал. Можете спросить их, и они вам подтвердят.
— Понятно, — ответил мистер Тил, хотя его тон говорил об обратном.
— Таким образом, — степенно продолжал Святой, — мы никак не могли быть в Эксетере в девять утра субботы, когда, насколько я понимаю, таинственный полисмен забрал нашу добычу из участка, предъявив фальшивый ордер.
— А откуда вам об этом известно? — с удивительной для него быстротой спросил Тил.
— О чем?
— О полицейском, который забрал бриллианты.
— Что?! — негодующе проговорил Святой. — Я ничего подобного не упоминал. Так, Пат? Дикки?.. Орас?..
Все трое торжественно покачали головами.
— Видите! Вам, должно быть, почудилось, Тил!
Инспектор очень медленно склонил голову.
— Ясно, — произнес он. — Ясно. В юриспруденции это называется «алиби»…
— Будем считать дело закрытым, Тил? — вкрадчиво произнес Святой.