Французская мелодия

Группа сопровождающих их людей остановилась, взирая на то, как Вера Ивановна, отделившись, ускорила шаг. Не пройдя и десяти метров, та, преодолев кювет, направилась к стоявшим на пригорке машинам. Оказавшись в метрах трёх от автомобилей, Вера Ивановна остановилась, огляделась, вырвала из земли несколько пучков травы и, не обращая внимания на предупреждающий окрик Ильи, приблизилась к «Ауди». Всё, что находилось в руках, грязь, трава полетели в стекло, полетели вслед и слова проклятия.

Илья, сорвавшись с места с целью остановить мать, успел преодолеть половину разделявшего их расстояния, как вдруг та, плюнув на стекло, развернулась и направилась обратно.

Среди ожидающих Богдановых людей прошёл вздох удивления и возмущения. Гнев негодования был направлен в сторону тех, кто находился в автомобиле.

Со стороны пассажиров чёрных монстров не последовало ответных действий. Никто не покинул салон, не прокричал что-либо в ответ, и только смахнувшие со стекла грязь дворники дали понять, что деяние сражённой горем женщины достигло цели.

Причастность Гришина к гибели Соколова была доказана самим Соколовым, потому Богданов имел полное право объявить врагу вендетту. Пусть не в плане физического устранения, но с обязательным набором тех средств, которые должны будут довести противника до безумия.

Илья к тому времени знал, как следует поступить с теми, кто навёл на отца тень смерти. Совсем скоро он обрушит на их головы всю живущую в его душе и душе матери ненависть. Крысы начнут жрать друг друга, что в конечном счете будет считаться высшей гранью проявления справедливости по отношению к памяти тех, кого уже не было в живых.

Глава 13

Время собирать камни

Согласно христианской вере душа умершего на девятый день после кончины человека отправляется в царствие небесное, где, представ перед судом божьим, предстоит держать ответ за грехи праведные.

Тем же, кто знал покойного, полагается помянуть и, вспомнив добрым словом, проводить душу в главный путь, определяющий дальнейшее пребывание в царствие небесном. Каков тот будет, чем закончится присутствие души на том свете, зависит от степени проделанных покойным грехов — как жил человек, чтил ли закон божий, не омрачал ли жизнь других слезами страданий. Всё учитывается до мелочей, склоняя чашу весов в ту или иную сторону. Оттого, чего в жизни проделано больше — добра или зла, зависит, куда будет определена душа: в рай или в ад.

Что касалось пришедших помянуть журналиста Николая Богданова, то этим людям повезло больше, чем другим, у них не было необходимости обременять себя волнением по поводу пристанища души умершего, потому как все сходились во мнении, что место той только в раю.

Войдя в дом, гости без слов садились за стол и смиренно, опустив руки на колени, дожидались, когда кто-то начнёт произносить речь.

Всё согласно ритуалу. Со словами царство Николаю Владимировичу небесное гости выпивали кто вино, кто горькую, поднимали головы, окидывали взглядом расставленные на столе закуски и с чувством исполнения долга начинали кушать.

И хотя по законам христианской веры во время поминального обеда не принято употреблять алкогольные напитки, дабы не омрачать память умершего недозволенностью греха, так сложилось, что русскому человеку, чтобы прочувствовать всю степень значимости события, праздник то или поминки, необходимо предоставить душе возможность успокоиться. Одна рюмка, другая — горечь утраты притуплялась, исчезала удрученность, и уже вторая часть обеда становилась похожей на привычное для деревенской жизни застолье с разговорами, воспоминаниями, в отдельных случаях даже с шутками и смехом.

В доме же Богдановых подобное исключалось полностью. От постигшей горечи утраты стены и те излучали такой натиск напряжённости, что лишний возглас, кашель или стук воспринималось как попытка вторгнуться в сознание тех, кто был на грани срыва. То была утрата из утрат, когда напоминание о потери близкого наносит удар по внутреннему состоянию, когда всё вокруг воспринимается не иначе как потеря самого себя.

Люди, отобедав, поднимались, кланялись глядевшему на них из переднего угла образу и, поочерёдно выражая соболезнование семье покойного, покидали дом, чтобы вне его наговориться всласть о том, какую прожил жизнь покойный и как тот был добр к людям.

Пока женщины убирали посуду, Илья, разобрав столы, разнёс по соседям стулья. Чай пили, когда часы показывали четверть девятого.

Антонина Петровна, двоюродная сестра матери, беспрестанно что-то говорила, на что Вера Ивановна лишь изредка кивала головой, чаще невпопад.

Богданов же, слушая «бред» двоюродной тётушки, которую видел лишь однажды и то десять лет назад, не мог понять, откуда в человеке столько простоты и наивности.

«На дворе двадцать первый век, а она словно из девятнадцатого. Не хватает только до пола платья, платка на плечах и бус, в остальном один к одному сваха из фильма «Женитьба Бальзаминова».