— Я ждала, когда ты спросишь. Но ты молчала, а я не знала, как сказать.
— Молчала потому, что в завещании сказано: «Сбереги то, что есть начало всему». Что это? Предупреждение? А если заклинание?
— Игра слов. Тот, кто составлял завещание, хотел, чтобы значимость вещи, о которой ты думаешь, превышало всё, что хранилось в тайнике. Что заставляло так думать, вопрос сложный, в то же время простой. Во — первых, почетаемость родителей. Я бы даже сказала преклонение перед теми, кто даровал людям жизнь. Во — вторых, вера в Господа, а также в то, что всё в этом мире зависит от него одного. Насколько чисты помыслы, настолько Господь благоволит человеку.
— Но почему в завещании всё подчинено именно этой вещи: не оброни, не продай, сохрани для тех, кто будет жить после тебя?
— Потому, что вера в семью, в состоятельность рода была превыше любых, даже самых значимых в материальном отношении благ.
— Уважаемые дамы! — решился нарушить диалог между матерью и Элизабет Илья. — Мы все причастны к поискам реликвий, потому вправе знать, о какой вещи идёт речь, если даже авторитет полотен Рубенса и Ренуара поблёк в свете того, что вы столь бурно обсуждаете.
— Перстень, — ответила за себя и за Веру Ивановну Элизабет, — с изображением двуглавого сокола, того, что красуется на фамильном гербе Соколовых.
— Не поняла. Никакого перстня, тем более с двуглавым соколом в перечне хранившихся в тайнике украшений не значится?
Заданный Ольгой вопрос озвучил мысли всех, кто находился на тот момент в кабинете, включая Элизабет тоже.
— Не значится, поскольку на это есть причины.
Взяв в руки икону «Николая Чудотворца», Вера Ивановна подобно книге раскрыла оклад, откуда вынула завёрнутый в полиэтиленовый пакет перстень.
— Случилось это в ноябре, накануне моего дня рождения. Ночью выпал снег, днём прошёл ливень, белоснежная гладь превратилась в грязь, а тут ещё северный ветер такой, что кое-где деревья повырывало. Настроение было подстать погоде. Николай, чтобы хоть как-то развеселить меня, разжёг камин. Поужинали. Сели смотреть телевизор. И тут вдруг я возьми и спроси, что за картины хранятся в тайнике. Не знаю, что подтолкнуло, но я произнесла, и этим всё было сказано. Николай, к моему удивлению, отреагировал спокойно, я бы даже сказала с интересом. Ему, как и мне, хотелось взглянуть на содержимое тайника, ответственность же и сложность характера не давали возможности пойти на поводу желаний.
На уговоры самих себя ушло не более пяти минут.
Николай встал, подошёл к стеллажу. Отодвинув, вошёл внутрь хранилища, откуда меньше, чем через минуту вынес пять футляров.
До поздней ночи, зашторив окна, я и он наслаждались искусством прошлого. Когда пришло время возвращать картины в тайник, Николай вдруг взял и спросил, а не хочу ли я взглянуть на иконы.
Естественно, я не могла не признаться в том, о чём мечтала, но боялась сказать.
Он рассмеялся и, положа руку мне на плечо, произнёс: «Мечты для того и существуют, чтобы сбываться. Не будь их, жизнь потеряла бы смысл».
Так мы познакомились с образами «Николая Чудотворца», «Иоанна Крестителя» и «Господа Вседержителя».
Закончив говорить, Вера Ивановна повернула голову в сторону Элизабет.
Ту будто подменили. Превратившись в ещё более обаятельную, в то же время несколько загадочную француженку, Лемье предстала абсолютно иным человеком.
ebooksa