Наиболее известная история связана с отъемом средств у московского купца Н. П. Шмита. Он находился в дальнем родстве с купцом-революционером Саввой Морозовым. Что удивительно, взгляды Николая Шмита на рабочий вопрос во многом были близки позиции его более известного родственника. Во время его учебы в Московском университете умер его отец, оставив 4 детей без материальной поддержки. Несовершеннолетнему Николаю пришлось оставить учебу и переключиться на ведение семейного дела. До достижения совершеннолетия суд назначил ему опекуном помощника присяжного поверенного А. Ф. Линка. Последний привлек репетитора М. Л. Михайлова, чтобы тот помог юноше совмещать обучение и управление семейным бизнесом. Так в жизни Николая Шмита появились активные члены большевистского подполья.
В декабре 1904 года по достижении 18 лет Шмит вступил в отцовское наследство, самая ценная часть которого состояла из мебельной фабрики на Пресне, магазина в Неглинном проезде и 8 паев в товариществе мануфактур Викулы Морозова с сыновьями. Савва Морозов знал об увлечении своего родственника социал-демократическими идеями и познакомил его с известными ему революционерами. В мае 1905 года Шмит ввел на мебельной фабрике 9-часовой рабочий день вместо 11-часового, повысил зарплатные ставки, открыл амбулаторию и общеобразовательные курсы. Он давал большевикам щедрое финансирование на ведение пропаганды и вооруженной борьбы.
Во время кульминационных событий Первой русской революции фабрика Шмита стала ядром революционного сопротивления. В декабре 1905 года в ходе уличных боев на Пресне фабричные корпуса выполняли роль типографии, оружейного арсенала и лазарета для раненых. Перекрытая баррикадами Пресня представляла собой военный лагерь, а Пресненская мебельная фабрика — хорошо укрепленную ставку революционного командования. Все попытки регулярных войск взять Пресню приступом закончились провалом. Ситуация изменилась только с доставкой в Москву гаубичной артиллерии. Сам Николай Шмит лично участвовал в работе фабричного штаба, координировавшего деятельность революционных групп. Он на месте обучился стрельбе и уличному бою. Вместе с ним восставшим помогали младшие сестры — Екатерина и Елизавета. 17 (30) декабря 1905 года Шмит был арестован и препровожден в тюрьму. В тот день под артиллерийскими залпами погибла отцовская фабрика — последний оплот вооруженного сопротивления. Через 2 дня восстание было окончательно подавлено.
В тюремном заключении Шмит терпел жестокое обращение и несносные условия содержания. 13 (26) февраля 1906 года его обнаружили мертвым в камере на полу с порезом на шее и руке и гематомами на лице. Официальной версией стало самоубийство: смерть наступила в результате нанесения себе порезов осколками оконного стекла. Однако нельзя исключать и версию об убийстве при невыясненных обстоятельствах. Шмит не оставил завещания, поэтому наследство подлежало распределению между его родственниками. Большевики решили воспользоваться этим и прибегли к ухищрению.
На тот момент наследниками Николая Шмита являлись сестры Екатерина и Елизавета и их младший брат Алексей. Последний отказался от наследства, и круг претендентов сократился до двух кандидатур. Воспользовавшись увлеченностью сестер революционной атмосферой, большевики сделали все, чтобы выдать их замуж за своих сторонников. Екатерина вышла замуж за адвоката и участника революционных событий 1905 года Н. А. Андриканиса. Елизавета же была влюблена в партийного активиста В. К. Таратуту, который уговорил ее заключить фиктивный брак с большевиком Игнатьевым. В результате замужества мужья получили возможность от их имени распоряжаться наследственными деньгами. Большевики все-таки завладели наследством Шмита и пустили его на партийные нужды.
Боевые дружины и группы существовали в ряде других партийных организаций. Среди них громко заявили о себе эсеры-максималисты. Они вышли из эсеровских рядов и выделились в отдельную партию в 1906 году. Главными методами революционной борьбы максималистов стали вооруженный террор и экспроприации. Их первая крупная операция произошла в марте 1906 года — тогда в результате налета боевиков пострадало Московское купеческое общество взаимного кредита.
7 (20) марта 1906 года в пятом часу дня незадолго до завершения операций в располагавшееся на улице Ильинка здание вошли двое незнакомых людей. Они были одеты в короткие пальто с похожими на каракуль воротниками и сероватые папахи. Выхватив из-под полы маузеры, они направили их на служащих с требованием поднять руки вверх. В этот момент в здание ворвались их подельники, что позволило взять под контроль все помещения и персонал кредитного учреждения. Охранявшие здание 4 жандармов были разоружены, посетителей и служебный персонал согнали в одно помещение, телефонный провод был предусмотрительно обрезан. Ждать помощи было неоткуда.
Пока часть нападавших осталась следить за собранными в одной комнате людьми, остальные отправились в кабинет управляющего Лебедева. Угрожая маузерами, грабители заставили его открыть двери кладовой, в которой хранился капитал общества взаимного кредита. Налетчики брали ассигнации и золотые монеты, облигаций же не тронули, видимо, посчитав, что их будет трудно обналичить. Награбленное нападавшие вынесли через черный вход, покидая здание отдельными группами, чтобы не привлекать внимание прохожих. После того как последние грабители вышли из здания и скрылись, освободившиеся жандармы выбежали на улицу и подняли тревогу. Но к приезду полиции отыскать преступников по горячим следам уже не было никакой возможности.
Ущерб от налета грабителей побил все рекорды, вынесенные средства составили неимоверную для того времени сумму — 875 тысяч рублей. Розыск этих денег и самих преступников в течение первых недель после ограбления не приносил существенных результатов. Следователи понимали, что событие на Ильинке не было делом рук закоренелых уголовников. На это указывало волнение и некоторая суматоха в поведении нападавших — так не ведут себя опытные преступники.
Со временем раскрылись основные действующие лица нападения. Участников ограбления вычислили, найдя списки фамилий при обыске редакции одной из левых газет. Оказалось, что часть людей из списка уже арестована по подозрению в участии в эсеровских боевых отрядах, другая же часть — с высокой долей вероятности также могла иметь к ним отношение. Проверка установила, что на них записаны булочная, лавки и мастерские, сеть квартир, дач и автомобилей. Такое разнообразие имущества наталкивало на мысль о нелегальном источнике денег, на которые это богатство приобреталось. Полицейские облавы на вычисленные квартиры принесли результат: под арестом оказалось множество налетчиков и экспроприаторов.
Группу боевиков возглавлял В. В. Мазурин, один из лидеров максималистского движения, активный участник революционных событий и боевых действий в Москве. Его задержали в августе 1906 года и, следуя приговору военно-полевого суда, повесили во дворе Таганской тюрьмы.
Спустя некоторое время эсеры-максималисты предприняли очередную дерзкую попытку экспроприации государственных средств. 14 (27) октября 1906 года в Санкт-Петербурге боевики напали на карету портовой таможни, которая перевозила собранные суммы таможенных платежей в губернское казначейство. Когда таможенная карета приблизилась к углу Фонарного переулка и набережной Екатерининского канала, налетчики бросили в экипаж 2 бомбы. В ближайших домах выбило стекла, вывернуло соседнюю вывеску, на земле растянулись убитые лошади. Между революционерами и сопровождавшими карету жандармами завязалась стрельба.
В тот день карета перевозила 3 мешка из верблюжьей шерсти: один содержал 4 тысячи рублей золотом, другой — 362 тысячи рублей кредитными билетами, а третий был наполнен процентными бумагами. Публикация в газете «Петербургский листок» так описывала похищение ценного груза: «И в то же время около кареты, где лежат три мешка, уже орудуют два незнакомца. Они быстро захватывают мешки, и один из них с двумя баулами бежит по Фонарному пер., другой на Вознесенский пр.». Нападавшие бросились врассыпную в надежде скрыться от преследователей. В ходе погони и перестрелки оказались убитыми и ранеными несколько боевиков, жандармов и случайных прохожих.
В руки жандармам попались 8 участников экспроприации. Приговором военно-полевого суда им назначили смертную казнь через повешение, которую уже на следующий день привели в исполнение. Судьба же ценного груза осталась загадкой. По свидетельствам очевидцев, один из нападавших вбежал в ресторан «Кин» в Фонарном переулке и передал мешки с деньгами некой молодой незнакомке, одиноко сидевшей за одним из столиков. Потом он выбежал из заведения, а незнакомку у подъезда ожидала пролетка, которая увезла ее в неизвестном направлении. На этом следы украденных ценностей терялись.
Рукам революционеров приписывали ряд ограблений грузовых и пассажирских пароходов в акватории Каспийского и Черного морей. Первое такое нападение произошло 20 сентября (3 октября) 1906 года недалеко от порта Сухуми. Жертвой пиратов стал пароход «Цесаревич Георгий», принадлежавший Российскому обществу пароходства и торговли. Пароход следовал из Новороссийска в Батуми с почтовой корреспонденцией, государственными документами и наличными деньгами на борту. Более 20 разбойников действовали слаженно и стремительно.
Газета «Русское слово» опубликовала краткое описание происшествия: «Выстрелами злоумышленники загнали пассажиров третьего класса и команду в помещение третьего класса и заняли выходы. Пассажиры первого класса пытались оказать сопротивление и произвели выстрелы, грабители пригрозили убить находившихся в их руках заложников в лице двух помощников капитана и четырех матросов. Потребовав шлюпку, грабители в сопровождении заложников высадились на берег». Налетчиков найти не удалось. Пароходство выучило урок и усилило охрану своих судов вооруженным караулом.
Как показала практика, вооруженной охраны может быть недостаточно для отражения пиратской атаки. В следующем году в схожую ситуацию попало еще одно судно общества. На этот раз бандиты атаковали пароход «Черномор» близ Туапсе. В газете «Кавказ» осталась сводка происшествия: «Всех обыскали самым тщательным образом, не оставив необшаренными ни одного кармана, ни одной складки платья. Забрали все деньги, часы, кольца, булавки от галстуков, браслеты, бинокли, кресты, шейные цепочки, серьги и пр.». Виновных также не сумели найти.
Вскоре на страницах газет появились новости о еще более дерзком нападении. Арена вооруженного ограбления переместилась из Черного в Каспийское море. В ноябре 1907 года пираты атаковали почтово-пассажирский пароход «Цесаревич Александр». Он следовал из Баку в Красноводск и принадлежал частному пароходному обществу «Кавказ и Меркурий». Около полуночи, когда судно проплывало недалеко от острова Нарген, на борту началась сильная стрельба. Нападавшие захватили в заложники командира судна и несколько пассажиров и потребовали остановить пароход.
В поисках наживы грабители проверили грузовые трюмы и пассажирские каюты. Как сообщала газета «Одесские новости», бандиты остались недовольны найденной суммой: «Атаман шайки выразил судовой команде свое неудовольствие: “Нам передали, — заявил он, — что на пароходе будет несколько сот тысяч!”» Грабители погрузились на шлюпки, высадились на берег и скрылись из виду. Пароход был вынужден вернуться в Баку. По сведениям той же газеты, главарь шайки в разговоре с командиром судна признался в том, что предыдущие 2 громких ограбления в Черном море — их рук дело.
Но самая удачная операция морских пиратов произошла летом 1908 года в бакинском порту. Тогда на выходящий в рейс пароход «Николай I» поднялись трое неизвестных в полицейской форме под предлогом проверки документов. После непродолжительной стрельбы и изоляции судовой команды в каюте грабители приступили к взлому сейфа. Среди разбойников был профессиональный медвежатник по кличке Ахмед, который сумел открыть бронированный шкаф. Добычей пиратов стала внушительная сумма в 1 миллион 200 тысяч рублей. Захватив награбленное, преступники скрылись на берегу.
ebooksa