– Конечно, дядюшка. Просто я удивился, что я ничего не знал. Но ты прав…
– Тогда заткнись, и дай слово тому, кому есть что сказать.
– Никто лучше тебя не умеет обуздать душевные порывы твоего племянника, – Петроний поблагодарил Лоллия-старшего насмешливым поклоном и снова обратился к Сирпику. – Самоубийство твоей жены было нелепой и неумелой инсценировкой.
Сирпик некоторое время сверлил Петрония тяжелым взглядом, затем нехотя признал:
– То, что сказал твой иудей похоже на правду. Что ты хочешь?
– У меня есть один вопрос, ответ на который для меня очень важен. Но вначале я бы хотел сказать еще несколько слов. Возможно, эти слова повлияют на твое решение.
Сирпик раздраженно передернул толстыми плечами:
– Ты сказал уже столько, что еще несколько слов вряд ли что-то изменят.
– Тем лучше, – Петроний вздохнул. – Это касается отношения твоей жены к убитому. Я имею в виду первого убитого. Меня удивляет, что ненависть Эгнации к нему осталась такой же свежей, какой она была шестнадцать лет назад.
– У Эгнации были причины для этого, – с усилием ответил Сирпик.
– Конечно. Доносчик погубил ее жизнь, погубил людей, которых она больше всего любила, – согласился Петроний. – Но, твоя жена произвела на меня впечатление справедливой женщины. Тем удивительнее, что она не хотела даже слушать аргументы в защиту Арарика.
– Эгнация считала, что Арарик предал ее семью, – вмешался префект.
– Но мы-то знаем, что это неправда, – возразил Петроний, апеллируя к Эбуру.
Галл медленно наклонил голову.
– Я не берусь оспаривать утверждения Эбура, – с сомнением протянул префект. – Но вряд ли Эгнации были известны подробности, которые знал он.
– Ты не понял. Дело не в том, что ей было известно, а в том, чего она не хотела знать.
– Снова твои парадоксы, – утомленно произнес Тавр.
– Мы твердо знаем, что Арарик не был доносчиком, – на этих словах Петрония префект скептически кашлянул. Всадник предпочел сделать вид, что не слышит. – В то же время, Эгнация не сомневалась в его виновности настолько, что не желала слушать никаких оправданий. Ее нежелание даже обсуждать тему его возможной невиновности означает только одно – о предательстве Эгнации сообщил кто-то, кому она безоговорочно верила, кто-то, кто, как она считала, не мог лгать, – теперь всадник обращался только к Сирпику. – Ненависть твоей жены к Арарику и ее абсолютная вера его обвинителю – вот ключ к разгадке. Человек, который обманул Эгнацию, совершил четыре убийства и готов был совершить пятое, ради того, чтобы ложь, и его истинная роль в этом деле не вышли наружу. Так кому она так верила? Кто сумел свалить свою вину на другого? Подумай об этом Гай Варий. Подумай, а потом реши, как ты будешь отвечать на мой следующий вопрос.
Одновременные реплики Статилия Тавра и Квинта Лоллия Лонгина прозвучали так, словно они заранее сговорились.
– Гай Петроний, если у тебя есть что-то большее, чем твои домыслы, самое время сказать об этом, потому что я не потерплю больше пустых обвинений, которые слишком похожи на клевету, – суровый голос префекта разбился о колонны атрия множеством свинцовых шариков.
ebooksa