– Вы прекрасно знаете Леона, – указал Дмитрий. – Его прошлое, тех чертей, что живут у него в голове. И вы свели его с такой женщиной!
– Насколько мне известно, расследование, которое вел Леон, было твоей инициативой.
– Да, но я же не думал, что все зайдет так далеко!
– Любое дело, в которое вовлечен серийный убийца, не может идти по правилам настольной игры, – вздохнул Пыреев. – Твоя беда в том, что ты делаешь из брата фигурку на шахматной доске. Это срабатывало, пока он был мал и зависел от тебя. На мой взгляд, эта зависимость даже затянулась, доставив ему определенные сложности. Но по своей природе Леон не ведомый, а ведущий, ты не можешь вечно управлять им – и давно уже не управляешь.
Дмитрий лишь досадливо поморщился:
– Да дело не в управлении! Я просто пытаюсь уберечь его.
– От жизни?
– От соблазнов, и вы прекрасно знаете каких!
– Я бы не назвал это знанием. Как и в этом расследовании, ты пытаешься строить точные прогнозы. Напрасно, Дима. Это жизнь, да еще и не твоя. Признай это и отступи.
– Да вы что, не понимаете, во что может превратиться Леон, если я отступлю?! Вы что, не помните,
Обычно Дмитрий контролировал себя лучше – для него это было важно, он гордился таким умением. Но последние дни измотали его, довели до предела, и даже перед Пыреевым, невозмутимым, как скала, ему было сложно держать себя в руках.
Сергей Аркадьевич сделал вид, что не заметил его повышенного тона.
– Оставь своего отца в покое, он мертв, из могилы он не доберется ни до тебя, ни до Леона.
– Ему и не нужно добираться, он уже в нас! И если в себе я уверен, то Леон… Недавно я был уверен и в нем, именно поэтому я рискнул привлечь его к этому делу. Но теперь все полетело к чертям! Вы не понимаете, что она погубит его? То, что ему досталось от отца, могло не проявиться никогда – а при ней проявится, и еще как!
Опасность была велика, риск – огромен, а Пыреев продолжал наблюдать за ним так, будто не происходило ничего особенного.
– Нет, – просто сказал он.
– Что – нет?
– Анна не позволит ему стать копией отца.
– Почему вы так уверены?
– Потому что, если бы существовала хотя бы крошечная вероятность того, что Леон пойдет по его стопам, Анна бы и на километр к нему не приблизилась. Она разбирается в таких людях, как твой отец, гораздо лучше, чем ты, Леон или даже я. Она их чувствует на каком-то животном уровне, это невозможно объяснить. Но если она села с Леоном в машину, пустила его в свой дом, улыбалась ему и привязалась к нему, ты можешь спать спокойно: того, чего ты боишься, в нем нет.