От Фарер до Сибири

В Томске и более крупных городах имеются колодцы и водокачки, где воду качают из рек, так что женщины могут сами идти туда со своими ведрами.

Умывшись, русский заходит в гостиную и, не обращая внимания на других людей, встает перед иконами для совершения утренней молитвы. Затем он одевается и идет к столу, где уже уселась хозяйка перед дымящим самоваром. Направляясь к столу, русские никогда не забывают перекреститься перед иконой. К чаю обычно подают один хлеб, черный или белый, и сахар (который не мешают в чай); кое-кто подливает в чай молоко, но не сливки, тогда как другие пьют его без добавок. Простые люди никогда не пьют шоколад, кофе или какао и даже не знают, что это такое. Сибиряки обычно не завтракают, но вместо этого многие, по возможности, устраивают еще одно чаепитие перед обедом. В это время люди могут есть картофель, слегка поджаренный в молоке или сливках, с огурцом или маринованными грибами. На обед подают капусту или рыбу с ухой, но нередко на столе не бывает ни рыбы, ни мяса, даже если речь не идет о периоде поста. Странно, что сибиряки не едят мясо вместе с картофелем, а делают это раздельно: сначала мясо, потом картофель, или наоборот. Пищевые продукты хранятся в глубоком погребе, специально для этого обложенном льдом и находящемся под полом кухни или в сарае во дворе.

Весной после утреннего чая сибирские крестьяне отправляются в поле, а женщины остаются дома, но летом и осенью последние, равно как и мужчины, работают: помогают косить траву, жать зерно и собирать сено. Осенняя жатва вообще производится, как правило, руками женщин. Жители деревни не только нетребовательны, но и очень закалены, и их можно обвинить в чем угодно, только не в лени. Свободными длинными зимними вечерами мужчины, к сожалению, не всегда умеют заполнять время какой-либо полезной работой. Однако уделом мужчин является широко распространенное кустарное производство, и каждый год в небольших, но быстро развивающихся городках проводятся выставки ремесленных поделок. Многие крестьяне зимними вечерами чинят сани и повозки – как для собственного пользования, так и для заказчиков. К сожалению, меры властей отпугивают население от занятия ремесленными работами, потому что государство пристально следит за всем, что производится и поставляется на рынки, чтобы облагать производителей высокими налогами. Ложки, ножи и вилки, используемые на селе, чаще всего являются кустарно произведенными. В сибирских городках можно увидеть, как мужчины и женщины с рвением выполняют работу носильщика или разгрузчика у множества приходящих и уходящих грузовых пароходов, где плата за сдельную работу может доходить в день до 5 рублей (10 крон) для мужчины и от 1 до 3 рублей – для женщины.

Русские не обладают какими-либо серьезными сведениями об обширной территории Сибири, и многие даже и не подозревают, что там живут другие народы, помимо русских, татар и евреев. В целом люди не заинтересованы узнавать информацию о краях, лежащих за пределами их сферы деятельности. Когда я во время посещений деревень рассказывал, что я приехал из страны, которая называется Данией, мне иногда отвечали: «Да, мы тоже оттуда». В их понимании все, что не является Сибирью, принадлежит европейской части России. У других были более широкие познания: их картина мира состояла из европейской части России, Сибири, Китая и Германии, тогда как другие страны, по их мнению, не существовали. Но, тем не менее, многие слышали название Дании как родины их императрицы (нынче – царской вдовы).

Сибиряки очень суеверны. В частности, они утверждают, что черт бродит по лесу в человеческом обличье, а ночью часто выпускает лошадей из конюшен или выгоняет их со двора и катается на них.

Любимое место пребывания черта, как и у бродяг, – деревенские бани. После наступления темноты идти в баню в одиночку может быть опасным. Многие рассказывают истории о том, как от черта шел скверно пахнущий пар, когда он находился в бане. Пожилой православный русский как-то раз рассказал мне следующую историю:

– Один старик пошел в баню, когда стемнело, несмотря на то что люди ему строго-настрого советовали не идти мыться так поздно. Когда прошло много времени, а он так и не вернулся домой, люди поняли, что что-то случилось. Двое мужиков сразу же взяли фонари и пошли смотреть, что стало со стариком. Когда они открыли дверь бани, перед ними предстало ужасное зрелище. Старик лежал на полу в крови с содранной кожей – черт повесил его кожу сохнуть на печь. Судя по всему, старик попытался взять камень из кладки, сложенной над очагом, но этого нельзя было делать после наступления темноты, потому что тогда уже не вернешься живым.

– Я хотел бы рискнуть разобрать целую кладку, когда пробьет 12 часов, если это так, – сказал я в ответ, однако русский сочувственно покачал головой и строго меня отчитал за мои безбожные слова:

– Да, вы немцы – те еще безбожники, неверующие вы люди.

Я надеялся, что присутствующие вслед за мной скептически воспримут этот рассказ, однако они, наоборот, высмеяли меня за мое сумасбродство.

– И вы действительно верите, что черт содрал шкуру со старика?

– Да, конечно верим, с учетом обстоятельств, о которых мы вам рассказали.

Множество раз я и сам выходил из себя из-за нелепых рассказов этих суеверных людей.

Особенно опасно идти одному в баню поздно вечером на Святках (время между Рождеством и Богоявлением). Однажды, когда я жил в Томске, меня посетил русский механик. После его страстной речи о техническом превосходстве русских по отношению к другим европейским странам и высоком уровне развития фабрик в России разговор зашел о суеверии.

– Я сам видел черта, – заверил меня механик.

– Как он выглядел? – спросил я.

– Как человек!

После этого он рассказал мне длинную историю о том, как черт (народное имя дьявола) поздним вечером посетил его через дверь, закрытую на замок. Все мои возражения насчет правдивости этой истории были бесполезны.

– Но почему черт ни разу не посетил меня в своем обычном обличье, как его рисуют?

– Ответ прост, – сказал механик, – вы – неверующий, а неверующих черту не интересно искушать, ведь вы уже соблазнены и относитесь к его людям.