Праздники в их честь участились. Их места погребения много посещались, причем апостольские гробницы в Риме и в Сант-Яго-ди-Компостелла, и гробница св. Мартина в Туре наряду с Иерусалимом сделались главными местами паломничества. Вследствие этого же повсюду пытались приобрести их земные останки или, по крайней мере, часть их. И в то время, как в древности мощи имели свое место внутри храма, ныне повсеместно входит в обычай обносить их с процессией, брать с собой на войну, употреблять на защиту церковных имуществ и на сбор пожертвований для церковных построек. Вместе с тем иногда, чтобы выставить напоказ всем преобеднение дома Божия или потребовать исполнения церковного распоряжения, мощи стали выносить из алтаря, их обычного местоположения, и полагать на землю между терновником и волчцами.
Вследствие низкого состояния культуры практика не всегда держалась в правильных границах. Отсюда собор Шалонский 813 г. (к. 45) относительно пилигримства счел нужным напомнить известные слова Иеронима (§ 70, 3). Дальше непросвещенный жар часто побуждал народ относиться к уважаемым лицам как к святым, увлечение, с которым пришлось бороться Франкфуртскому собору 794 г. (к. 42) и капитуляриям Карла Великого (805 г., с. 17). Мощам иногда придавали чрезмерное значение и вследствие этого одни для приобретения их прибегали к непозволительным средствам, а другие недобросовестным образом пускали в оборот поддельные мощи. Только что помянутое отношение к святым и само по себе является более, чем неприличным. Отсюда такого рода неуважение к образам и мощам было запрещено вторым Лионским собором (1274 г., к. 17).
Вышеприведенный капитулярий Карла Великого, прежде всего, предписывал, чтобы новоявленным святым не воздавалось почитание без согласия епископа. Разрешение вопроса о признании того или иного лица святым было поставлено в зависимость от воли епископа того округа, где таковой явился. В случае распространения культа в более широких кругах вопрос о признании представляется на рассмотрение нескольких соседних епископов на соборе. Исключение представляет Римский собор, который решает такие вопросы независимо от места нахождения мощей. Первый подобный случай представляет канонизация епископа Ульриха Аугсбургского Латеранским собором 993 г.
§ 104. Монашество
Вследствие развращающего влияния богатства в руках монастырей, а также возвращения Карлом Мартеллом многих аббатств в руки мирян, монашество в VIII в. в сильной степени пало. В начале IX в. стараниями аббата Бенедикта Аньенского и реформаторского в этом отношении Ахенского собора 817 г., давшего новые орденские статуты, в положении монашества наступило некоторое улучшение. Во время следующих политических смут порядок и дисциплина опять расшатались. Аббаты снова предались мирским занятиям. В 909 г. Трослейский собор в Суассонском диоцезе, конечно с некоторым преувеличением, жаловался, что аббаты живут в монастырях с женщинами и детьми, солдатами и собаками, тогда как монахи, со своей стороны, шатаются в стране и предаются удовольствиям.
Около этого же времени с учреждением монастыря в Клюни в Бургундии герцогом Вильгельмом Аквитанским и аббатом Берно было положено основание клюнийской конгрегации, проведшей радикальную реформу монашества. Господствовавший в этом монастыре строгий порядок, тщательно поддерживаемый рядом следовавших за Берно аббатов, именно Одо (922–941 гг.), Аймардом, Майолом и Одило (994–1048 гг.), все более и более распространяется в широких кругах церкви. К началу XII в. реформа охватила около 2000 монастырей.
В начале XI в. возникли две бенедиктинских конгрегации в Италии: 1) камальдоленская, вышедшая из отшельнической обители в Камальдоли близ Ареццо и киновийской общины в Валь-де-Кастро, основанных св. Ромуальдом из рода Гонести в Равенне (около 1018 г.), и 2) валломброзанская, названная по имени монастыря Валломброза, учрежденного Иоанном Гвальбертом близ своего родного города Флоренции (1038 г.).
С большой плодотворностью на поприще аскетической жизни работал монастырь Гирзауский в Швабии, когда он был реорганизован Вильгельмом Блаженным по клюнийскому образцу (1071 г.). Впрочем, к образованию особой конгрегации здесь не пришли, так как Гирзау не претендовал на высшее верховенство в отношении реформированных им монастырей, как это если не сначала, то со времени Одило установилось в Клюни.
Если в древности монахи в большинстве принадлежали к мирскому сословию, то ныне мы находим в монастырях значительное число иереев. Кроме отправления духовных функций, иеромонахи посвящали себя преимущественно обучению и научной деятельности. Светские работы обыкновенно предоставлялись не имевшим посвящения монахам, называемым Fratres converse, barbati, laici. Разделение монахов на два класса, последовавшее вместе с сим в конце этого периода, по своему происхождению, правда, и не вполне ясное, все более и более делается всеобщим.
Другое нововведение составляют экземции. В то время как Халкидонский собор (к. 4) подчинил монастыри надзору диоцезиального епископа, а позднейшие соборы, например Ахенский 802 г. (к. 15), подтвердили это постановление, ныне многие монастыри были освобождены от епископской юрисдикции и поставлены в непосредственную зависимость от Римского престола. В некоторых случаях такие привилегии относятся уже к VII в. (монастырю Боббио в 628 г.). Более часты они стали в этот период, особенно со времени получения этой привилегии Клюнийским монастырем (949 г.), так как привилегия главного монастыря распространялась на все другие монастыри конгрегации. Вообще повсюду простая папская охранная грамота понималась в смысле экземции. Пожалование привилегии по правилу связывалось с обязанностью приношения какого-либо сбора в пользу папского престола.
§ 105. Религиозно-нравственное состояние
1. Обращение германских народов, совершившееся в очень короткое время, означало, прежде всего, не более как перелом вероисповедания. Переход к христианской жизни должен был последовать позднее. Языческие представления и миросозерцания нельзя было уничтожить одним взмахом. Отсюда еще долгое время держатся суеверия и привычки, вроде веры в амулеты. Некоторые из них облеклись даже христианским покровом, как, например, ордалии вообще или Sortes canctorum, вернее bibliorum, когда из открываемых наугад мест Святого Писания думали познать будущее или волю Божию. Если такого рода гадания строго запрещались, то другие суды Божии, как то: испытания огнем, водой, крестом, поединок и т. д. в детски-наивной вере времени нашли соответствующую почву. Отсюда отдельные голоса, вооружавшиеся против них, совершенно заглушались. Только значительно позднее этого рода доказательства вышли из практики, особенно когда Иннокентий III осудил их, как искушение Божие, и запретил благословение участвовавших в них сторон.
2. Рядом с насилием у германцев господствовали хищничество и мстительность, жестокость и грубая чувственность, а действовавшее среди них право войны прокладывало широкую дорогу насилию. Так как зло это, при отсутствии сильной государственной власти, являлось совершенно неустранимым, то, по крайней мере, церковь, елико возможно, пыталась его ограничить. Эти стремления выразились в особой организации Treuga Dei или Божьего мира, создавшейся прежде всего на французских соборах, начиная с 1040 г. По соборному постановлению 1042 г. в Нормандии междоусобная вражда воспрещалась под страхом церковного наказания от времени Рождественского поста и до Крещения включительно, от начала четыредесятницы до пятидесятницы и, наконец, всякую неделю от вечера среды до утра понедельника. В других местах это же время мира устанавливалось иначе. С необузданными страстями германцев с самого начала боролись мерами покаяния, проповедью и другими средствами, причем такого рода воздействие оставалось не безуспешным. Впрочем, рядом с этими пороками в этом период проявляются и отрадные явления. Это время в особенности отличается чистосердечием, раскаянием, детской набожностью, большим самопожертвованием и благотворительностью. Имея в виду эту именно деятельность христианской церкви, последнюю справедливо можно назвать воспитательницей германских народов.
3. Что касается клира, то в зависимости от места и времени он представлял весьма большое разнообразие. Период войн Карла Мартелла, который в отличие от своего великого внука недостаточно об этом заботился, дал возможность духовенству проводить жизнь, мало соответствующую своему призванию. Подобный порядок вещей мы наблюдаем и позже. И если в отдельной стране, как это было в Германии в эпоху саксонских и первых салических императоров проявлялся лучший дух, то другие страны опять-таки представляются в том же неблагоприятном свете. В конце этого периода Петр Дамиани в своем «Liber Gommorrhianus» рисует весьма мрачный и, конечно, пристрастно преувеличенный образ современного уровня нравственности. Особенно большие затруднения создавала среди диких германских племен заповедь воздержания. В Испании закон о целибате в начале VIII в. был формально отменен королем Витизой. Напротив, именно с IX в. он стал здесь особенно строго применяться. Фактически в широких кругах церкви священнические браки в это время были еще в употреблении. В Ломбардии они прямо оправдывались, как вольность амвросианской церкви. К николаитской ереси, как с конца этого периода стали называться браки клириков (по Откров. II, 6–15), была приравнена, как главное зло времени, симония.
С другой стороны, впрочем, зло это всегда находило многочисленных противников. Самым спасительным образом действовал против нее институт канонической жизни. В Англии против нее боролся архиепископ Дунстан Кентерберийский († 988 г.). С половины XI в. в защиту церковных канонов выступил также и Римский престол. Около этого времени с этой целью образуется в Милане особая партия, называемая Pataria, во главе которой стали сначала клирики Ансельм, Ариальд, Ландульф и позднее брат последнего, рыцарь Герлембальд. В пользу того же благородного и высокого стремления, наконец, выступает целый ряд епископов. Из них назовем только Конрада Константского († 934 г.), Бруно Кельнского († 965 г.), Ульриха Аугсбургского († 973 г.), Вольфганта Регенсбургского († 994 г.), Вигилия Майнцкого († 1011 г.), Бернварда († 1022 г.) и Годегарда Гельдесгеймских († 1075 г.) и Анно Кельнского († 1075 г.).
Глава шестая
Наука и образование
§ 106. Греческая литература
Вследствие тех нападок, которым в этот период подверглись образа, теологический интерес должен был прежде всего сосредоточиться на их защите. Во время этой борьбы особенно выдвинулись три мужа, именно: 1) Иоанн Дамаскин, долгое время министр Дамасского халифа, затем позднее монах в Лавре св. Сабы близ Иерусалима, 2) Никифор, государственный секретарь, затем монах и, наконец, Константинопольский патриарх (806–815 гг.), а также 3) Феодор Студит, настоятель Студийского монастыря († 826 г.). Первый развил обширную и имеющую большое значение литературную деятельность. Главная его работа носит заглавие «Источник знания». Кроме, в некотором роде, основ философии и истории ересей, она дает изложение христианского вероучения. В качестве окончания великого развития последнего в предшествующие периоды, работа эта представляет первую авторитетную догматику греческой церкви. На основании этой своей работы Иоанн причисляется к великим учителям греческой церкви, ряд которых им собственно и заканчивается.
После иконоборческого спора блистает своей необъятной ученостью патриарх Фотий Константинопольский († 891 г.). Кроме отдельных догматикополемических работ и многочисленных посланий, он написал еще высокоценную для истории литературы «Bibliotheca», в которой он дает сведения о 280 древних сочинениях всякого рода, светского и религиозного содержания, языческого и христианского происхождения. Затем, по поводу вопросов митрополита Амфилохия Фотий написал важнейшую из всех своих богословских работ — «Amphilochia», собрание всевозможных богословских, особенно экзегетических и догматических, а также философских и тому подобных разъяснений. Напротив, составление Фотием дошедшего под его именем Номоканона в новейшее время оспаривается.
ebooksa