Пан Чурили, бывший слуга дома Соломерецких, пришёл вечером к княгине. Она была всецело занята ребёнком, найденным после стольких лет беспокойства и разлуки; с радостью бы отправила несвоевременного гостя, но прибывший очень настаивал, чтобы его впустили.
Не в силах отказать, княгиня велела привести старого шляхтича, который с испуганным и пугающим выражением лица подошёл к ней.
— Сударыня, — воскликнул он, — вы знаете о приезде князя в Варшаву?
Соломерецкая побледнела и смешалась, встала и воскликнула:
— Он здесь! Значит, мы первый раз в жизни встретимся… так близко.
— Князь несколько дней находится в Кракове, сегодня его видели в протестансткой церкви, о чём я знаю от одного из присутствующих на проповеди и богослужении. Он сюда не случайно прибыл!
— Несомненно! — отозвалась княгиня. — Хорошо, что мы вместе здесь. Нужно это закончить. Завтра буду у него.
— Вы, пани?
— Я! — сказала, гордо вставая, женщина. — Я должна узнать, что меня ждёт, чего он хочет от меня. Где он живёт?
— Не знаю, — сказал обеспокоенный Чурило.
— Прошу вас, узнайте. Завтра, не позже, мы должны с ним увидеться, во что бы то ни стало!
Эти слова она изрекла таким решительным голосом, исполненным нерушимой силы, что шляхтич, который собирался отговаривать, не нашёл на это слов.
— Идите и постарайтесь узнать, — добавила она.
— Но, ваша милость…
— Не пытайтесь напрасно изменить моего решения. Я должна с ним увидеться.
— Вы рассчитываете на себя, что сможете убедить его, сломать его железную волю?
— Я ни на что не рассчитываю. Хочу увидеть его, хочу однажды взглянуть ему в глаза и спросить, почему он меня преследует. И у меня есть также воля моего рода, нерушимая, железная. Женщина, я терпела и боролась как мужчина.
Пан Чурили после минуты разнообразных, но всё равно пустых замечаний ушёл. Пошёл узнать о князе, и без труда нашёл его жилище. Соломерецкий не имел причины скрываться.
Вечером того же дня княгиня узнала что хотела, а назавтра перед полуднем, одевшись в свои траурные одежды вдовы, приказала отвезти её одну в жилище брата. Её верные слуги, боясь за госпожу, под разными предлогами сели в засаду вокруг дома и встали поблизости с оружием.
При виде приехавшей женщины, которая с закрытым лицом требовала, чтобы её пропустили к князю, придворный побежал объявить господину, и вскоре дверь отворили, и Соломерский, опираясь на стол, с презрительным и исполненным гордости взглядом принял прибывшую.