Большая комната, словно биржа, сводчатая, освещённая большими многоруким подсвечниками, убранная лавками и столами, покрытыми скатертями, большими шкафами, выглядела по-праздничному, хотя день был будний.
Войдя на порог, у меня закружилась голова, такой в ней повсюду царил шум, столько там было смеха, звона и веселья. Кроме Мартохны и Жихны, нарядных девушек, дам постарше и молодых замужних хватало. Всё это, украшенное в цепи, в позолоченные завойки, в чёлки, инкрустированные жемчугом, в атлас и бархат, все руки в кольцах; девушки в венках, дамы в ободках, как принцессы.
Я только издалека приглядывался и прислушивался.
Я был рад, что Задора и Марианек немного забыли обо мне, когда первый из них начал искать меня, упрямого, нашёл, вытянул и привёл с собой, где пели и играли на цитрах.
— Смотри-ка, — сказал он мне шутливо, рукой указывая на девушку, которая сидела неподалёку на лавке, — ведь эта девушка как для тебя создана. Прежде чем надумаешь с ней заговорить, у неё будет время вырасти.
Я робко поглядел — и увидел настоящее чудо, какого в жизни не видел. Была это девушка, едва вышедшая из детства, красивая как ангелочек, с чёрными огромными глазами, которыми попеременно, то будто бы тревожно, то чересчур робко, то слишком дерзко и неловко водила по кругу. В улыбке и выражении губ было что-то такое притягательное, что я был ошеломлён.
Наши глаза встретились, и я бы убежал от страха, но давка была такая, что, вместо того, чтобы пойти назад, меня подтолкнули вперёд, и я тут же оказался рядом с девушкой и нарядной женщиной средних лет, которая сидела рядом с ней.
Та, хотя незнакомая, указала мне место рядом с ней на лавке, и таким повелительным образом, что я, не подумав, послушно сел.
Она повернулась ко мне.
— Вы со двора? — спросила она.
— Да.
— А как вас зовут?
— Яшком Орфаном, — сказал я тихо.
Она улыбнулась — не знаю чему.
— Вы тут что, первый раз? — говорила она дальше. — Потому что встревожены, словно кролик!
Я не смел отвечать, опустив глаза. Она как-то так резко за меня взялась, что мой страх ещё увеличился; но потом я потерял дар речи, когда, наклонившись к моему уху, она шепнула:
— Ну что? Вы уже отошли и ожили после своего плена в замке?
Об этом плене никто на свете не мог знать, и я думал, что никто о нём не знает. Королевский приказ о том, чтобы мы молчали, был очень строг. Не скоро я поднял глаза и промямлил, что ни о каком плене не знал.
— Я не лгу, — ответила она, смеясь. — Это для всех тайна, но мы, женщины, через стены слышим и подсматриваем.
— Задора, вероятно, выдал! — вздохнул я с тревогой и беспокойством.
ebooksa