Мария кивает.
– Мне пора, – говорю я. – Но вначале я хотел бы попросить тебя кое о чем. – Положив локти на стол, я соединяю кончики пальцев. – Те останки, что мы обнаружили… в германской лаборатории провели их анализ.
– И?
Она наклоняется вперед, упершись локтями в столешницу, а подбородком – в ладонь. В отблесках стеариновой свечи ее глаза сверкают.
– Они утверждают, что жертва была родом из западной части Латинской Америки. Вероятнее всего, из Колумбии.
– Колумбия? – Мария морщит лоб и качает головой. – Колумбия, – повторяет она, намеренно растягивая слово, словно желая распробовать каждый слог на вкус. – Она закрывает глаза и внезапно снова их открывает, выпрямляет спину и складывает руки на столе. – Боже правый. Я знаю, кто она.
29
Я лежу в постели и смотрю в ореховые глаза Билли. Он наклоняет голову набок и поводит носом, а кудрявые уши дрожат от возбужденного ожидания.
– Sorry, никакой еды у меня нет, – сонно говорю ему я, подавляя отрыжку.
Пиа тихо смеется у меня под боком, а потом сбрасывает с себя одеяло.
Я смотрю на ее обнаженное тело, покрытое узором татуировок.
– Он что, снова хочет есть? – спрашивает она.
– Выглядит он так, будто хочет съесть меня.
– Да ладно тебе, он же ласковый, как ягненочек.
Она встает с постели и выходит из комнаты, даже не подумав одеться. Через несколько секунд – она, должно быть, не закрыла дверь в туалет – я слышу, как она справляет малую нужду. Вернувшись, Пиа останавливается в дверном проеме, рукой придерживаясь за наличник. Она сутулится, излучая при этом крайнюю степень уверенности в себе.
Я пробегаю взглядом по ее телу. Она красива: пропорционально сложена и в меру стройна. Кожа гладкая и загорелая. Наверное, татуировки, на мой вкус, крупноваты, но я не привередничаю.
Полагаю, что должен ощущать что-то типа мужской гордости от того, что уложил в постель такое юное и прекрасное существо – примитивное удовлетворение при мысли о том, что я все еще могу соблазнить женщину на двадцать лет младше себя. Но все, что я сейчас испытываю, – это скука и тошнота. Не по отношению к ней, а к самому себе.
Мой взгляд на ее тело, ее плоть – это взгляд алкоголика на пустые бутылки, бликующие в лучах утреннего солнца. Взгляд молодой женщины на только что купленную одежду, когда она подсчитывает в уме долг по кредитке, ломая голову, чем ей теперь платить за жилье. Взгляд игрока на бесполезные лотерейные билеты, на которых крестиком отмечены все неверные окошки.
– Гуннар Вийк, – произносит она с расстановкой, словно мое имя – название блюда, которое она только что приготовила и собирается предлагать гостям.
– Это я.