Все лгут

22
18
20
22
24
26
28
30

Мария вешает ее на вешалку и с задумчивым выражением на лице слегка расправляет рукава, проводя по ним ладонью. Жест получается почти интимным, так что внутри меня откликается нечто, для чего я даже названия не могу подобрать. Прежде никто не комментировал мою одежду. Кроме Будил, конечно, – та упрямо твердит, что я должен купить новые сандалии.

Из гостиной снова доносится рев. В следующий миг девчонки врываются в прихожую.

– Это Эбба, – представляет свою подопечную Мария, положив руку на светловолосую головку девчушки лет пяти, одетой в колготки и розовую балетную пачку с юбкой из фатина. Две зеленые сопли висят у нее под носом, а круглые щечки раскраснелись.

– А я – Адриенна, – самостоятельно представляется вторая девочка, слегка склонив голову набок. На вид она немного младше. Светлые волосы завязаны в хвост на затылке. Встретившись со мной взглядом, Адриенна принимается изо всех сил косить глазами.

– Здравствуйте, Эбба и Адриенна, – улыбаюсь я. – Меня зовут Гуннар, и я – знакомый Марии.

– Ясно, – говорит Эбба, делает книксен и упирает руки в бока.

– Гуннар – странное имя, – заявляет вторая, сморщив нос.

В следующее мгновение они снова исчезают в гостиной.

– Они дают мне жару, – признается Мария, приподняв одну бровь. – Будешь вкусный кофе?

– С удовольствием.

Мы проходим в кухню, Мария разливает кофе по чашкам, ставит их на поднос, выкладывает на него немного пряного имбирного печенья, а потом опускает поднос на стол. После этого она зажигает свечу. В колеблющемся свете пламени она кажется моложе: кожа и волосы приобретают теплый оттенок, морщинки сглаживаются, и я вижу перед собой молодую женщину, какой она когда-то была. Ту, что еще не встретила свою большую любовь – человека, который, как потом выяснится, станет убийцей.

– Как поживаешь? – спрашивает она.

– Не могу жаловаться. А сама?

– Да тоже неплохо. Как мне кажется. Если только девчонки не разрушат этот дом.

Она коротко смеется, обхватывает чашку ладонями и отпивает глоток кофе.

Из гостиной снова доносятся визги.

– Господи боже мой, – бормочет Мария.

– Ничего страшного, – ободрительно произношу я, словно сам ежедневно занимаюсь ничем иным, как присмотром за детишками, хотя с детьми я даже не заговаривал вот уже несколько лет.

Словно прочтя мои мысли, Мария спрашивает:

– У тебя есть дети?