Белов нетерпеливо буркнул:
— Достаточно, все ясно.
Пользуясь внезапно наступившей тишиной, какой-то парень крикнул по-русски:
— Дать землю!
И опять заревели в ответ:
— Не дадим!
Белов подумал про себя: «Ни за что не уступлю! Костьми лягу, а вышки поставлю!»
Он пожалел, что один ринулся в бой. Понял, что не умеет говорить с крестьянами, не знает их психологии. Следовало раньше слетать в Уфу или хотя бы обратиться за помощью в райком партии или в исполком.
Но он не привык отступать. «Если потребуется, проведу десять, двадцать собраний, а в конце концов своего добьюсь».
За столом сидели два упрямых человека. Силы их были неравны. За Ясави весь аул, а за Артемом… Он снова с надеждой вглядывается в лица людей, стараясь найти своих сторонников.
Белов раньше, чем кто-либо другой, заметил Шаймурата, пробирающегося к президиуму. Старик, наверно, хочет что-то сказать Артему. «Ну что ж, послушаем старика», — решил Белов. Он коренной житель и сумеет дать дельный совет.
Но старик не дошел до Артема, он остановился возле сцены, не поднимаясь на трибуну, и повернулся к односельчанам. Собрание насторожилось. Шаймурат никогда не выступал.
— В последнее время не принято прислушиваться к голосу белобородых, — сказал он негромко. — Больше веса стало у тех, у кого самый громкий голос. Если идти по этой тропе, то во главе карасяевцев надо поставить осла. Его никто из вас не перекричит!
Кабир старательно переводил слова Шаймурата. Артем не ожидал такой активной помощи. Старик заставил притихнуть собрание.
— В наше время говорили: если бог хочет наказать кого-нибудь, он отнимает у него разум. Вы сейчас ослеплены. У вас еще не прошел угар радости оттого, что вы стали хозяевами земли. Я понимаю вас. Но в пьяном состоянии не решают большие дела. Я обращаюсь к вашему разуму. Не идете ли вы против своего счастья и против счастья детей? Есть грехи, которые не прощают потомки. Еще скажу одно: вы с инженером разговариваете, как с чужестранцем. А он больше всех вас, даже больше Ясави, заботится о вас, карасяевцы!
Ясави понял, что он может проиграть сражение. Никто не осмелился перебить старика. Чтобы сгладить впечатление, которое произвели на людей слова старого Шаймурата, Ясави сказал:
— Если ты кончил говорить, мой друг Шаймурат, то я тебе вот что скажу: никогда ты не любил нашу землю!
Шаймурат не рассердился. Повернувшись к председателю, он спокойно ответил:
— Землю любит не только тот, кто пашет ее. Я долбил ее кайлом. Никто из вас так глубоко не входил в землю, как я. Земля для меня не только кормилица — кормушкой дорожит далее свинья, — земля для меня товарищ и друг.
Ясави начал сердиться:
ebooksa