Очень жаль, что ваш согражданин г. Богуславский, знавший о предстоящем нашем совещании, не ознакомил нас с проектом устава «Общества объединения всех славянских народностей России» раньше его утверждения. Мы могли бы обсудить его предложения и формулировать устав несколько иначе, если бы признали желательным учреждение общества именно этого типа. Устав общества уже утверждён, и мы могли бы им воспользоваться только в том случае, если бы признали возможным присоединиться к этому обществу при согласии его учредителей изменить некоторые пункты устава. Во всяком случае многие пункты его и особенно вся финансовая сторона дела по своей новизне требует тщательного обсуждения, невозможного в настоящем собрании. Сожалею, что это лишает меня возможности более настойчиво рекомендовать это дело, несмотря на столь ценные лично для меня задачи, как те, кои вызвали прямое заявление § 5, что «заведения православного Крестовоздвиженского трудового братства, устроенные в имении Н. Н. Неплюева в Черниговской губернии, будут приняты нами за образец».
Возможен и ещё один исход, если одна из существующих партий пожелала бы действовать в желанном нами направлении и нашла бы это совместимым со своей программой и посильным при тех трудах, которые соответствуют её главной задаче.
Во всяком случае и светская организация, как и религиозная, должна быть делом любви, проповедью любви, упорядочения умов, сердец и жизни любовью. Не сомневаюсь, что на деле любви многие придут к уразумению вечной правды любви, возрастут любовью до веры в Источник любви, как это и случилось с ле Пле.
Его поразила явная лживость основного положения Руссо, на котором сознательно или бессознательно зиждется всё мировоззрение большинства энциклопедистов, деятелей первой французской революции и их последователей: безгрешность человеческой природы. Именно в силу этого догмата революционного катехизиса и утверждают, что всё зло жизни происходит не от общечеловеческой греховности, а от зла, насильно навязываемого безгрешному большинству разными социальными авторитетами. Уничтожить уважение к этим авторитетам, приучить ставить их ни во что, перестать повиноваться им, значит, по их понятиям, изъять их из-под развращающего влияния, завоевать им свободу широкого проявления своей безгрешной и непогрешимой индивидуальности, того, что теперь называется свободой самоопределения. Как только это будет сделано, водворится, они клянутся в том, ничем ненарушимое мирное благодействие для всех. Для этого только и нужно безграничное народоправство, неограниченное самодержавие большинства. Простой подсчёт голосов при всеобщем равном и тайном голосовании даёт верховный закон воли народной, безгрешной и непогрешимой, как папа римский.
Разум человеческий – раб воли его. Чего желает воля, то оправдывает разум, услужливо подыскивая разумные основания и оправдания в том или другом направлении. Тот же человек, при разном духовном настроении, мыслит совершенно разно, удовлетворяясь при одном настроении тем, что для него же будет явно неосновательно при другом, понимая прекрасно то, что при перемене настроения становится для него непонятным, и наоборот, часто удивляясь потом тому, как мог «так думать и чувствовать».
Пока сердце бедно любовью, человек легко за любовь принимает эгоистические капризы сердца своего. Жизненная ценность любви, её мировое значение для него непонятны. Он не любит, а только мечтает о любви и принимает за любовь к человечеству желание для него безграничной свободы, в действительности потакая тем собственной похоти своеволия, полагает любовь к человечеству в признании догмата безгрешности человеческой природы и непогрешимости воли народной, принимает за освободительное движение колебание всех социальных авторитетов, что в действительности ласкает его похоть слепой гордости. Услужливый разум для всего этого подыскивает оправдания, кажущиеся ему достаточно убедительными и разумными. В действительности он ещё не любит человечества, не ревнует о благе его, и разум его молчит, несмотря на очевидную социальную опасность этих теорий и очевидные бедствия, порождаемые их практическим применением к жизни. Он легко успокаивается на рассуждениях, явно нелепых, вроде того, что эксцессы временно неизбежны после многих веков развращающего режима на пороге свободной жизни, что свобода эксцессов приведёт к добрым привычкам добровольной дисциплины, что жить чувствами злобы, зависти и мщения – лучший способ стать светом мира и солью земли, что оправдывая и поощряя всякие преступления и подлости, воспитывают общественное мнение к самым возвышенным и благородным чувствам.
Когда на деле любви ле Пле возрос в любви до искреннего и горячего желания блага человечества, он пришёл в ужас от множества ложных понятий, привитых современному человечеству «революционным бредом». Как любящая мать пугается за своего ребенка, бегущего к пропасти, не замечая опасности, так испугался ле Пле, видя, в какую пропасть может упасть человечество на этом пути горделивого самообольщения и развращающего ласкательства грешного и грехолюбивого большинства.
Видя на каждом шагу вокруг себя, к чему приводит ложь воспитания, состоящего не в разумной борьбе с порочными наклонностями ребенка, а в предоставлении широкой свободы проявлять их; видя, к чему приводит социальная ложь замены всяких социальных авторитетов безграничной свободой народоправства, с его глубоко развращающей избирательной агитацией, с его слепым повиновением ловким политическим авантюристам, выдвинутым этой самой агитацией, и руководствующимися не высокими идеалами и какими-либо идеальными традициями и благородным сознанием долга, а желанием угодить своим избирателям, он понял страшную ложь основного революционного догмата о безгрешности человечества, понял во всей её жизненной силе правду христианского учения о грехе, о необходимости покаяния, о верховенстве заповеди любви.
Завеса спала с его глаз, и, поняв жизненную правду откровения, он уверовал в Источник Откровения, в Бога Живого, и при свете веры понял вечное значение любви в связи с христианской свободой, понял, что истинную свободу, широкую свободу добра, может дать человечеству только честное осуществление правды веры в жизни, что благо человечества не в народоправстве, не в безграничной свободе самоопределения, а в сознательном и добровольном подчинении воли своей авторитету законов Правды Божией, в сознательной и добровольной дисциплине любви, не в бунте против социальных авторитетов, а в разумном понимании социальными авторитетами своих социальных обязанностей и честном их выполнении, в дружной совместной работе на дело мирного созидания мирного благоденствия всех слоёв общества, одинаково признающих для себя обязательными вечные законы конституции правды Божией.
Мысли ле Пле я передаю своими словами, но ручаюсь за точность их внутреннего смысла. В конце жизни он всё чаще говорил о вечной правде десятисловия Моисея, всё настойчивее и настойчивее призывал смирить себя до признания авторитета Откровения, возрасти в любви до честной жизни по вере, действующей любовью.
Что случилось с ле Пле, может случиться и со многими нашими соотечественниками, если они вступят в светскую организацию, проповедующую любовь и признающую дело любви за своё главное, специальное дело.
Недавно один из наших высоких сановников спросил у американца Франклина Гэлорд, уже много лет живущего в Петербурге, какого он мнения о главной причине постигших нас социальных бедствий. «Причина одна – слишком многие русские люди не соблюдают ни одной из десяти заповедей Моисея, тем более не соблюдают единой верховной заповеди Христа», – не задумываясь, ответил американец.
Как несоблюдение заповедей есть явный признак неверия, так соблюдение заповедей, хотя бы из любви к ближним, легко может привести к вере. Приступив к делу любви, многие поймут жизненную правду веры и возрастут до живой веры в Бога, который «любы есть».
Положив начало организации, объединяющей добрые силы на дело любви, вы сделаете истинно полезное дело для церкви, для Родины и для водворения социального мира.
Вот краткие тезисы всего сказанного мною; может быть вы найдёте возможным принять эти тезисы за программу нашего сегодняшнего совещания.
1. Всё зло происходит оттого, что слишком многие всем складом ума, симпатий и жизни изменяют верховной заповеди христианского откровения, совсем не понимая жизненного значения любви к ближним при свете любви к Богу всем разумением, не дорожат любовью, тем более не алчут и не жаждут благодати любви, признают логику любви в жизни и честную организацию жизни и отношений на основе любви за утопию, что и привело нас к грубому ожесточению умов и сердец, к позору безысходной хронической политической и социальной борьбы.
2. Помочь горю можно только проповедью жизненной правды любви, выяснением её высокой практической ценности, громадного социального зла измены ей; проповедью покаяния в этой измене, сплочением всех добрых сил на святое дело упорядочения умов, сердец и жизни любовью.
3. Таких организаций, объединяющих добрые силы на дело мирного созидания лучшего будущего для церкви поместной и России, необходимо две: церковное братство для людей верующих и светская организация для добрых самарян.
4. Нужно ли создать новое всероссийское братство, чтобы это новое вино влить и в новый мех, или может взяться за это дело одна из существующих религиозных организаций, как «Религиозно-просветительное общество»[43]?
5. В какой форме может быть учреждена светская организация? В форме ли партии мирного прогресса, задающейся чисто этическими целями, по программе моего проекта, в форме ли отделения французского «Общества социального мира» или в форме общества типа устава, утверждённого г. Богуславским?
ebooksa