— Где? На месте она. Девица от вас была, командовала…
Тоня? Опять все молчком! Ничего не пойму…
В конце переулка раздался резкий свист в четыре пальца.
Сперва я увидел Вовку, потом Тоню.
— Сюда! — кричал Челюскинец. — Взять в окружение!
Шаткие дощечки тротуара заплясали под частым топотом ребят. С другого конца переулка навстречу бежали Игорь и Филя.
— Ага, попался! — уцепилась за мой рукав Кочка. — Весь город обегали. Удрать хотел? А портфель где?
Петрович с удивлением посмотрел на меня, на Тоню, на Филю. Потом пожал плечами, надел на облысевшую голову замасленную кепку и зашагал домой. Я рванулся за ним.
— Петрович, пушка-то, пушка где?
Петрович обернулся:
— Вон у девицы спроси, что тебя в окружение взяла. — Он засмеялся, махнул рукой и пошел своей дорогой.
— У нас, брат, не убежишь, — говорил между тем Филя, крепко держа меня повыше локтей. — Мы, брат, сейчас выкупаем тебя в Ангаре. Да, да! Водичка нынче что надо… Р-раз, два, взяли, — скомандовал Романюк, и не успел я опомниться, как очутился у него на спине.
Локти мои были крепко прижаты, и за ноги кто-то держал. Лежа кверху лицом, я видел одно только, одно голубое небо.
— Пустите! Что я вам, куль с картошкой?
— А будешь убегать? — добродушно-насмешливо, спросила Тоня.
— Ну, не буду, пустите, — почти с ненавистью сказал я.
Меня поставили на ноги.
— Чудак, дуб, недотепа! Пушку-то перенесли во Дворец культуры, — сердито улыбаясь, сказал Филя. — Хотели тебе сюрприз сделать, а ты…
— Итак, — сказал Павел, кладя на стол несколько чистых тетрадей, — у нас сегодня первый урок. Что так смотришь, забыл?
Я готов был провалиться сквозь землю. Только сейчас, в седьмом часу вечера, стоя перед братом, я по-настоящему оценил свою горячность. Зачем убежал из школы, не повидавшись даже с Максимом Петровичем? Только теперь я понял, что Ковборин просто припугнул меня исключением. А портфель? Сам не знаю где! Ведь в нем план урока…