Рассказы о Джей-канале

– Не знаю, Николай Алексеевич… Может, какая-то коллективная пороговая защита в нас самих. Не знаю… – Болдин пожал плечами, помолчал и вдруг сказал медленно, словно сопротивляясь тому, что произносит: – Слишком много совпадений с провалами. Вас ведь с Князевым тоже из провала вытащили, только опоздали… Словом, может быть, уровневые "цивилизации" реальны? Существуют где-нибудь далеко. Какая-нибудь из высоких, из тех, до которых мы еще не добрались, засекла выходы Князева на седьмой и сопровождала его, создавая, когда нужно, провалы… И сейчас они же качают…

– Да, да… – пробормотал Латышев. – Взаимодействие мозга с удаленными цивилизациями?.. Да, да, возможно, конечно… Только ведь не проверишь, до орбиты Плутона только летаем… А с другой стороны, резервы мозга, без всяких там… Если в насыщении… Спонтанный переход… Резервов-то не знаем… Как слепые котята…

Он уже не соображал, что говорит. Гул в голове достиг болевой точки.

И вдруг сквозь нестерпимый вой, звучавший в мозгу, Латышев остро и ясно подумал:

"Но почему только сейчас?.. Почему только сейчас, если могут?.. Почему надо было Князеву с ума сойти?.. Почему?.. Почему?!."

Он кричал и неистово колотил рукой по краю кровати.

Последним, что прорвалось в его сознание сквозь гул и бесконечно пульсирующее "почему", было ощущение обжигающего холода на затылке и запястьях и резкие и властные команды чужого голоса:

– Фиксаторы, быстро!.. Плотнее к телу!.. Посторонние из зоны!.. Быстрее!..

В следующее мгновение его окружили химеры…

ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ПОЛСТА ТРЕТИЙ

(ЛИКВИДАЦИЯ)

Инвентарный номер ликвидированного поста вне зависимости от причин, порядка и срока давности ликвидации вновь создаваемым постам не присваивается…

Из "Инструкции по организации постов длительного наблюдения"

I. Павел Левков, "каучо"

Глухота ушла, но боль – уже терпимая – всё ещё сидела внутри мозга, распирая его, давя, мешая сосредоточиться. В последнем, впрочем, необходимости и не было – автоматика сажала капсулу сама.

Левков осторожно, боясь разбудить утихавшую боль, вынул изо рта кусок корня пляшущего дерева. Он зажимал корень зубами перед каждым выходом в Канал, чтобы не прокусить язык, потеряв контроль над собой. Это было лучшим из всего, что он перепробовал за эти месяцы, даже специальные загубники, привезённые с Земли, растирали дёсны в кровь, а корень щадил. Пляшущее дерево словно было создано для такого случая…

Левков подумал вдруг, что всё это могло бы сойти за неплохую исследовательскую работу – в конце концов, одних методик входа в Канал он опробовал не меньше десятка, корень этот… Могло бы сойти, если бы не тело Марины в заиндевелом пластиковом мешке на полу кабины. И если бы не Щербатая над головой…

Боль уходила – неровно, рвано, клочками, просто исчезая без всякого видимого порядка из одного за другим участков мозга. Вдогонку боли накатила волна тошноты и быстро схлынула, оставив липкий пот на всём теле. Можно было двигаться смелее…

Левков вытер полотенцем лицо и тут только заметил разбитые в кровь костяшки пальцев на левой руке. Он машинально посмотрел на кресло – зажим на подлокотнике был сломан. Возникла, было, мысль, что "надо бы…" и ушла, скользнув, должно быть, была принята к сведению где-то там, внутри сознания, и отброшена. Мозг хотел в эту минуту только одного – блаженной, бездеятельной свободы от боли – и Левков не мешал ему.

Между тем, капсула зависла над посадочной площадкой, и Левков увидел стоявшего возле "дворника" человека. Это был Рощин, он смотрел вверх, запрокинув голову.

"Чего он на свету торчит?.. – вскользь подумал Левков. – Щербатая палит, как бешеная…"