1888

Вернувшись в квартиру, я сел на подоконник с чашкой пустого чая и долго размышлял над вопросом, присутствовал ли преступник на вечере?

Искать следовало либо среди сильно опоздавших, либо среди тех, кто не посетил дом лорда Олсуфьева, кто имел возможность подкинуть письмо, кто был осведомлен и уверен, что я буду среди гостей.

Еще немного поразмыслив, вспомнив, что после полуночи приехал только муж Анны, мне пришлось выставить на первый план предположения об отсутствии убийцы на вечере. Во-первых, Филипп, как выяснилось ранее, являлся простым бретером. Возможно, он владел юридической конторой, но деньги зарабатывал, стреляясь на дуэлях, заменяя одного из противников. Насколько мне известно, дуэльный кодекс допускал это. Во-вторых, имелись ли у него хирургические знания? Может быть, однако, правая рука мужчины находилась в нерабочем состоянии, а как известно, резаная рана на первой жертве была нанесена правшой. В-третьих, он приехал в Лондон чуть больше недели назад, откуда ему знать о мистере Фицджеральде, отключавшем свет в местах преступлений? В-четвертых, нужно посетить мистера Гилберта и спросить, когда он доставит на допрос миссис Белл.

В квартире стало душно, я приоткрыл окно. Погода с каждым днем становилась все невыносимее.

Обделенные люди в моем районе часто плакали под сильным непрекращающимся ливнем, а темные тучи, смешанные с дымом из заводских труб, грузно осели над столицей.

Все вокруг стало каким-то угрюмым, неродным, и от одного вида мглистой неприветливой улицы хотелось запереться дома, спрятавшись под теплым одеялом. От мысли, что до всех назначенных мест придется идти пешком под дождем, становилось еще тоскливее.

– А ведь вы, Итан, были таким весельчаком год назад! – вслух произнес я, задумчиво рисуя пальцем на запотевшем окне. – Откуда в вас появилась такая хандра? Наверно, передалась из писем вашего брата, ведь они были полностью ею пропитаны.

В дверном замке повернулся ключ, отчего я недовольно закатил глаза, допивая остатки чая.

– Мистер Брандт, вы совсем оглохли? С кем вы разговаривали? С самим собой? Ай, неважно! Не удивлюсь, если вы тронулись умом от всего того, что с вами произошло за этот год, – заявил арендодатель. – Опять сидите на подоконнике?! Слезайте немедленно, здесь все на одном честном слове держится!

Жозеф Блер был странным, невероятно высоким и нервозным мужчиной, который категорически отказывался носить любые головные уборы. В прошлом, в моменты душевного беспокойства, он теребил шляпы и быстро приводил их в негодность.

Впавший в маразм старик должен был прийти за деньгами завтра, но почему-то решил наведаться сегодня.

– Мистер Блер, сегодня, вроде как, не день оплаты за жилье, – ответил я, слез с подоконника и начал искать деньги по карманам пальто. – Вы должны были предупредить меня о своем приходе.

– У меня была возможность приехать вчера, в начале месяца, когда угодно! – воскликнул он, взмахнув руками. – У вас всегда должны быть сбережения на непредвиденные обстоятельства. Мало того, что квартира пустовала без вас почти полгода, так вы теперь еще и платить отказываетесь? Я требую оплату за все время вашего отсутствия!

Я промолчал, стоя спиной к мистеру Блеру, затем сжал в кулаке последние найденные в кошельке шесть фунтов.

– Денег нет, – коротко ответил я, убирая бумажки обратно в пальто. – Вы приехали зря.

– Что!? – возмутился Жозеф. – Хотите, чтобы я вас выселил?

– Выселяйте. Попробуйте потом найти еще одного отчаянного человека, готового мириться с вами, соседями и непотребной обстановкой в комнатах за баснословную плату. Я живу здесь только потому, что другие боятся меня, моей бедности и не хотят рисковать.

Моим искреннем желанием был скорый уход арендодателя, но, похоже, мистер Блер совсем не собирался этого делать.

Медленно, громко стуча каблуками ботинок по деревянному, рассохшемуся полу, он обошел все сдаваемое помещение, осмотрел его и, как обычно, стал обвинять меня в появлении крыс, которых я, как только вселился, старался травить. За время моего долгого отъезда их количество увеличилось, а справиться с ними сейчас не было не единой возможности.

Отнюдь не моя вина была в набегах грызунов. Вредная соседка миссис Эдинг, помимо воровства моей корреспонденции и занятий инквизиторским делом на досуге во дворе нашего дома, таскала к себе в комнаты выброшенные вещи с помоек. Однажды я предложил ей заплатить за доступ в ее квартиру и лично вынести весь сгнивший хлам из комнат, но в ответ получил лишь несколько раз клюкой по спине.