— Я не понимаю, что она имеет в виду, — сказала миссис Пайпер. — Пишет, что он может быть еще жив, а потом, что он был прекрасным человеком, как будто он уже мертв.
— Такое ощущение, что она надеется вопреки всему, — сказал Гарри и отложил письмо.
Сердце у него упало; он начинал верить, что Берни больше нет.
— Он писал нам о ней, знаете, в Рождество. Сказал, что встретил в Испании английскую девушку. Она, наверное, в ужасном состоянии. Мне горько думать, что она там совсем одна.
— Вы написали ей?
— Сразу, но ответа не было. — Миссис Пайпер тяжело вздохнула. — Вероятно, письма не всегда доходят. Я подумала, вы говорите по-испански, может, вы знаете страну?
— Я не был в Испании с тридцать первого года, — нерешительно произнес Гарри.
— Какую сторону вы поддерживаете? — вдруг спросила мать Берни.
— Никакую, — покачал головой Гарри. — Я думаю, что все это большая трагедия.
— Мне прислали компенсацию из Испании, но зачем мне деньги, мне нужен Берни. — Миссис Пайпер посмотрела в глаза Гарри. — Вы съездите туда? Попытаетесь найти девушку, узнать, что случилось? — Она подалась вперед и взяла его руку обеими своими. — Понимаю, я прошу о многом, но вы так хорошо дружили. Если бы вы могли узнать наверняка, узнать, есть ли хоть тень надежды.
Через два дня после визита к миссис Пайпер Гарри сел на поезд до Мадрида. Ему удалось забронировать номер в отеле. В туристическом агентстве его предупредили, что вокруг будет полно журналистов, только они тогда ездили в Испанию.
Из окна поезда Гарри повсюду видел лозунги, провозглашавшие войну рабочих. Стояла теплая и свежая кастильская весна, но люди выглядели угрюмыми, готовыми бороться. По прибытии в Мадрид Гарри удивился, насколько все изменилось со времени его первого визита: всюду висели огромные плакаты, кругом было полно солдат и милиции, люди ходили с напряженными, встревоженными лицами, несмотря на пропагандистские речи, звучавшие из громкоговорителей в Сентро. Газеты полнились сообщениями о попытке «троцкистско-фашистских» предателей совершить переворот в Барселоне.
Он поселился в отеле рядом с проспектом Кастельяна. У Гарри был адрес Барбары, но ему хотелось сперва немного сориентироваться самому. После обеда он пошел прогуляться по Ла-Латине в Карабанчель. Путь был знакомый, так они ходили с Берни в тридцать первом в гости к Мера. Вспомнилось, какая жара стояла тем летом и их тогдашняя беззаботность.
Чем дальше к южной части города он продвигался, тем меньше встречалось прохожих. Солдаты смотрели на него с подозрением. Многие улицы были перегорожены кое-как сложенными из булыжников мостовой баррикадами с узкими разрывами для пешеходов. Улицы без мощения превратились в моря грязи. Слышались звуки артобстрела, время от времени в отдалении свистели и взрывались снаряды.
Гарри повернул назад и с тошнотворным чувством в животе подумал: «Неужели Мера до сих пор живут в Карабанчеле?»
Вечером в отеле он познакомился с одним журналистом — циничным, похожим на ученого мужчиной по фамилии Филлипс. Гарри спросил его, что произошло в Барселоне.
— Русские заводят свои порядки. — Журналист рассмеялся. — Какие там троцкисты. Ни одного нету.
— Значит, это правда? Русские подчинили себе Республику?
ebooksa