Пако переводил взгляд с одного взрослого на другого. Его лицо застыло, когда он услышал слова Энрике.
— Нет! Нет! Я не оставлю Энрике, нет!
Мальчик соскочил со стула, обхватил парня руками и, отчаянно визжа, уткнулся носом ему в плечо.
Энрике поднял Пако на руки.
— Я уведу его на кухню, — сказал он и вышел.
Когда дверь за ними закрылась, София вздохнула и закрыла лицо руками:
— Энрике храбрится. Такое известие вскоре после смерти мамы.
Гарри убрал ее руку от лица:
— Когда мы устроимся, попробуем забрать и его…
Он не договорил, потому что в дверь громко постучали. София устало поднялась:
— Если это опять сеньора Алива…
Она решительно подошла к двери и распахнула ее. На площадке стояла Барбара — лицо бледное, глаза заплаканы.
— Что? — резко спросил Гарри. — Что случилось?
— Могу я войти? Прошу. Я пришла к вам, Гарри, но не застала и подумала, что вы, вероятно, здесь. Мне больше некуда податься. — Она казалась испуганной, отчаявшейся.
София пристально взглянула на нежданную гостью, взяла ее за руку.
— Входите, — сказала она и подвела Барбару к стулу.
Та тяжело опустилась на сиденье.
— Выпьете вина? — предложил Гарри. — Вы замерзли.
— Спасибо. Простите, что прервала ваш обед.
— Мы уже закончили, — поспешила успокоить ее София. — Пако расстроился, и Энрике ненадолго увел его на кухню.