Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

27 февраля. – Вчера вечером со мной произошла прелюбопытнейшая вещь, о которой лучше не вспоминать. Может быть, если этот случай записать, я смогу лучше понять то, что произошло. Я работал у себя в библиотеке, как всегда делаю, примерно с 9 до 10 вечера. В холле и на лестнице я ощущал какое-то необычное бесшумное движение. Под этим я подразумеваю то, что мне казалось будто кто-то ходит взад и вперед, причем этому хождению не видно было конца. В том случае, если я отвлекался от своих бумаг для того, чтобы прислушаться или пойти и посмотреть в холл, тишина там наступала мертвая. Наконец, когда я уже отправился в свою комнату, а было это после половины десятого (на этот раз раньше чем обычно), я не слышал ни шелеста, ни шума вообще. Перед этим, еще днем я сказал Джону зайти в мой кабинет и взять у меня письмо адресованное епископу, которое я распорядился отправить рано утром на следующий день. По этой причине он не ложился спать, а всё ждал, когда я буду уходить из кабинета. Я забыл о том, что я ему велел сделать днем, и поэтому взял письмо с собой, ибо прекрасно помню как принес его в свою спальную комнату. Вдруг, когда я заводил часы, я услышал легкий стук в дверь, потом тихим голосом кто-то произнес: «Можно войти?» – это я слышал своими собственными ушами абсолютно ясно. В этот момент я вспомнил о Джоне, беру письмо со стола и говорю: «Да, да, заходи». – Сморю, никто мне не отвечает. Я вспомнил, что говорил Джону зайти за письмом, отрываю дверь и протягиваю его. Смотрю, а в коридоре никого нет. Пока я так стоял, открыв свою дверь, в конце коридора открылась другая дверь и оттуда вышел Джон, держа свечу в руке. Я спрашиваю его, это не он стучал в дверь только что? На что он мне отвечает: «Нет». – Ох, и оказия случилась, видать нервишки у меня шалить начали, после этого я долго не мог уснуть, и еще к тому же всю ночь проворочался. Нужно сделать всё, чтобы со мной впредь подобных происшествий не случалось.

С наступлением весны, после того как его сестра вернулась домой на несколько месяцев, записи в дневнике доктора Хэйнса становятся немного веселей. В них действительно не видно каких-либо признаков или симптомов депрессии. Так продолжается вплоть до начала сентября, месяца когда он опять остается один. Начиная с сентябрьских записей видно, что он опять чем-то обеспокоен и на этот раз тревога и страхи мучают его гораздо сильней. Для того, чтобы стало понятней, я считаю, нужно сделать некоторое отступление и приложить документ, который, так или иначе, имеет отношение к этой истории.

По его счетным книгам, которые доктор Хэйнс хранил вместе с другими документами, можно определить то, что немного позднее, после того как он вступил в должность архидиакона, он ежеквартально начал выплачивать по 25 фунтов стерлингов некому или некоей Дж. Л… Если бы квиток с этими инициалами и указанием выплаченной суммы не был прикреплен к его дневникам, то установить что-либо было бы абсолютно невозможно. Однако мне становится понятным то, что как раз таки это квиток имеет прямое отношение к одному очень нехорошему, я бы даже сказал, сомнительному письму, которое вместе с другими находилось в специальном кармане на обложке дневника. Если посмотреть на него, то не видно ни даты отправления, нет на нем ни почтовой марки, да и к тому же, разобрать, написанное неуверенной рукой, довольно нелегко. Считаю, будет лучше привести его полностью:

Дорогой сэр,

Все эти недели я ждала от вас какого-нибудь известия, а после того, как я его не получила, решила не дошло до Вас мое письмо, в котором говорится о том, что я и мой муж оказались в очень тяжелом положении. Похоже, что весь мир против нас, а мы вынуждены прозябать на этой ферме, и где найти деньги, чтобы заплатить за жилье, мы не знаем. Для нас это просто кошмар. Если бы Вы из великодушия (в этом месте написано неразборчиво, скорее всего это слово стоит понимать как «возможно», – хотя это не точно) прислали нам сорок фунтов. В противном случае я буду вынуждена предпринять некоторые шаги, которых я делать совсем не хочу. Вы думали о том, что меня ждет после того, как я потеряю свое место у доктора Палтини? Я думаю, это единственное, о чем я хотела Вас спросить, поскольку Вы знаете лучше меня, что я могу рассказать о том, как вы меня втянули во всё это, но я не хочу ничего такого делать, потому что это противно мне по своей природе, ведь я всегда хотела, чтобы Вы были довольны мной.

Ваша покорная слуга,

Джейн Ли.

Я полагаю, в соответствии с письмом был приложен документ, подтверждающий факт уплаты 40 фунтов стерлингов некоей Дж. Л., причем даты на письме и на чеке совпадают.

Мы вернемся к дневнику:

22 октября. – Во время вечерни, когда пели псалмы, на меня вдруг нашло то же самое, как и в прошлом году. Как и тогда, я положил руку на одну из резных фигурок, прикрепленных на моем сидении (само собой разумеется, не на кота), и в этот момент я почувствовал как она начала меняться. Вполне вероятно, после того, что мне пришлось пережить за всё это время, у меня развилась мнительность, поэтому я и выдумываю гораздо больше того, что в действительности ощутил физически. В любом случае, я действительно почувствовал, как деревянная фигурка становится на ощупь прохладнее и мягче, как будто она была сделана из еще сырого льна. Я точно помню тот момент, когда я ощутил сырость под своими пальцами, хор как раз пел слова псалма (Да, пусть над тобой станет властелином человек от лукавого и Сатана пусть встанет по его правую руку[233]).

Шепот в моем доме этим вечером было слышно еще сильнее. Мне уже кажется. что я не смогу от него спрятаться даже в своей комнате, раньше такого никогда не было. Какой-нибудь человек, у которого случаются галлюцинации, каким я (на это я очень сильно надеюсь) никогда не стану, из-за этого бы вообще с ума сходить начал или бы начал паниковать. Опять видел кота на лестнице, по-моему, он там всё время сидит. Правда, интересная вещь, ни у кого из моих слуг на кухне нет кота.

15 ноября. – Опять со мной что-то происходит, чего я понять не в состоянии. Меня во сне мучали сильные кошмары. Всё куда-то делось, но я помню влажные губы, которые очень быстро и с выражением что-то шептали мне в ухо. Затем я провалился в глубокий сон, потом внезапно вздрогнул и очнулся от того, что почувствовал как кто-то положил мне руку на плечо. Находясь в полном смятении, я вдруг осознал, что стою на верхней ступеньке самого нижнего пролета первой лестницы. Луна ярко светила через большое окно и это позволило мне разглядеть крупного кота, сидевшего на второй или третьей ступеньке. Я не знаю, что и сказать на это, не могу понять как, на ощупь, с превеликим трудом я добрался до своей постели. О, как мне тяжело. – Идут одна или две зачеркнутых строчки. По-моему, там написано что-то вроде: «…я хотел только добра».

Насколько я могу понять, спустя совсем немного времени под столь сильным давлением на психику стойкость архидиакона начала сдавать. Я не привожу здесь все те тягостные размышления и крики отчаяния, которые впервые начали появляться в его записях в конце декабря и январе, а затем стали более частыми. Все это время он упорно продолжает писать в своем дневнике. Не знаю, почему он не сообщил об ухудшении своего здоровья и не обратился с просьбой предоставить ему лечение в Бате[234] или Брайтоне? Впрочем, надо полагать, это вряд ли бы ему помогло, так как он был таким человеком по своему складу, который если окажется во власти неприятностей, то сразу сдается, и он прекрасно знал об этом свойстве своего характера. Он пытался уйти от всего этого, приглашая к себе в дом гостей. Всё это он записывал:

7 января. – Я сумел уговорить моего кузена Аллена приехать ко мне на несколько дней погостить, он будет жить в той комнате, что рядом с моей.

8 января. – Тихая, спокойная ночь. Аллен спит крепким сном, но он жаловался на то, что всё время дует. А у меня всё по-прежнему: кто-то шепчет, шепчет не переставая. Откуда это я слышу?

9 января. – Аллен говорит, что в моем доме очень шумно. Он тоже видел необычайно крупного и красивого кота, только тот ужасно дикий.

10 января. – Мы с Алленом были в библиотеке до 11 часов. Он выходил два раза посмотреть на то, что горничные делают в холле. После того, как он вышел во второй раз и затем вернулся, он сказал, видел одну из них в конце коридора когда она проходила через дверь, и еще добавил, если бы его жена была с ним – она бы их быстро заставила по струнке ходить и работать как надо. Я его спросил, какого цвета на ней было платье, а он ответил, серое или белое. Думаю, всё точно так и было.

11 января. – Аллен уехал сегодня. Мне нужно крепиться.

Эти слова: «Мне нужно крепиться», – встречаются снова и снова в его записях в дневнике, по дням следующим один за другим. Иногда написана только эта фраза. В этом случае написана она очень крупным почерком и видно как перо продавило бумагу с такой силой, что наверно даже сломалось от такого нажима.

По-видимому, друзья архидиакона не замечали никакой перемены в его поведении, и это заставляет меня с уважением относиться к стойкости и мужеству, проявленным им. В дневнике уже нет ничего интересного, мы подходим к последним дням его жизни. О его смерти сообщается в газетном некрологе:

«Утро 26 февраля было холодным и хмурым. В ранний час слуги случайно зашли в прихожую дома, где жил тот, в память о ком написаны эти строки. Как они были потрясены увидев своего горячо любимого хозяина, лежащего у основания главной лестницы в положении способном подтвердить самые горестные из опасений. Они сразу бросились к нему, и какой ужас они пережили после того как поняли, что их хозяин стал жертвой ужасного нападения, повлекшего за собой смерть. Его позвоночник был сломан в нескольких местах, вполне вероятно, это произошло в результате падения. Как оказалось, ковер, лежащий на лестнице, не был закреплен в одном месте, кроме этого, были заметны повреждения в области глаз, носа и рта покойного, напоминающие следы укусов и когтей дикого зверя, который, чудовищным будет признать этот факт, не был пойман. Не стоит даже и говорить о том, что искра жизни угасла в его теле, а произошло это, согласно утверждению достойных всякого уважения медицинских экспертов, за несколько часов до того, как оно было обнаружено на лестнице. Найти того или тех, кто сотворил это ужасное преступление, до сих пор является важной задачей, хотя наиболее вероятным остается предположение, что причиной смерти могли стать душевные проблемы, которые волновали покойного».