Собрание сочинений

Он перепечатал чистовик письма на забытой пишущей машинке с высохшей лентой и, не найдя марок, положил его в полиэтиленовый пакет вместе с десятью кронами, вышел на дорогу и прикрепил пакет к почтовому ящику с помощью специальной скрепки.

IV

ЖУРНАЛИСТ: Чего, по вашему мнению, писателю следует остерегаться?

МАРТИН БЕРГ: Налоговой инспекции.

ЖУРНАЛИСТ [вежливо смеётся]

МАРТИН БЕРГ: А если серьёзно – слишком сильной фиксации на собственных амбициях. Одно дело, когда у тебя это в голове, но совсем другое – вытащить это из головы на бумагу. Если вы Моцарт, это легко, вы же помните этот фильм. Но человек чаще всего не Моцарт. Большинство – обычные смертные, поэтому им может понадобиться руководство, которое поможет не заблудиться в собственных устремлениях.

* * *

Мартин вообще-то хотел взять отпуск не раньше июля, но какая разница, находится он на работе физически или нет. Разумеется, и он, и Пер ежедневно приходили в помещение, получившее название «офис» («редакция» звучало бы слишком претенциозно, учитывая, что где-то рядом маячило банкротство), но делали они это скорее просто для поддержания духа.

К концу недели Мартин завершил все неотложные дела в городе, записал сообщение с номером телефона загородного дома на автоответчик и заказал пересылку почты. Под предлогом, что нужно привести в порядок квартиру, он на несколько дней задержался в городе, и по их истечении чувствовал себя как никогда отдохнувшим. Перед отъездом он даже собрал все те многочисленные страницы, которые имели отношение к «Сонатам ночи», и бросил их в сумку вместе с издательскими рукописями и корректурами.

Ехал на минимально допустимой скорости, останавливался заправиться, купить газету или сосиску в тесте – и съесть её, опершись на капот. Июньское солнце было тёплым и нежным, газета свежей, бумага гладкой. В Фалуне какой-то сумасшедший лейтенант расстрелял семерых. Известный журналист перечислял причины для вступления Швеции в ЕС. Представляли новую сборную по футболу – компанию аккуратных парней с напомаженными чёлками и серьёзными минами.

Когда Мартин въехал во двор, навстречу ему выбежала дочь.

– Папа, – произнесла она и, запыхавшись, на миг остановилась, – ты можешь отвезти меня и Эммануила в магазин с видео?

– Детка, я же только что приехал…

– Ну пожалуйста!

– Ты же знаешь, что это три мили. – На самом деле полторы.

– Но мне скучно.

– Почитай книгу.

– Я почитала.

– Завтра я тебя отвезу.

На этом она успокоилась и убежала.

За пять дней его отсутствия дом стал напоминать санаторий для выздоравливающих. На окнах в залитых солнцем комнатах развевались белые шторы. Все чувствовали себя обязанными соблюдать тишину. Ингер сняла звенящие ожерелья и этнические накидки, сменив их на простое платье и передник.