История татар Пензенского края. Том 1,

Христианский миссионер и публицист Я. Д. Коблов в книге «Религиозные обряды и обычаи татар магометан» писал: «Первой стрижке волос младенца татар придают серьезное значение. Происходит этот обряд в разное время – через две недели, через месяц, иногда и позже. Снятые с головы волосы взвешивают, и поэтому весу определяют милостыню бедным. Среднего достатка люди соответственно размеру веса волос ребенка платят милостыню серебром, а богатые – золотом. Мулла зачитывал молитву, иногда он срезал немного волос у ребенка, которые мать прятала в сундук или в какую-нибудь щель в стене. По существовавшим поверьям, выбросить или потерять первые срезанные у ребенка волосы было опасно: во-первых, потому что их могли разнести по своим гнездам птицы и тогда якобы у ребенка будет всю жизнь болеть голова; во-вторых, если птицы их расклюют, ребенок может облысеть. Девочке стригли волосы лет до 5–6, затем прекращали. Когда ребенок начинал ходить, его родители устраивали праздник аяк-той (праздник ноги), на котором ребенка одевает уже его мать. На праздник приглашали обычно только соседей и родственников, угощали пловом и шурбой.

Радостным событием являлось также прорезывание первого зуба у ребенка. Кто первым замечал появление у ребенка первого зуба, того родители награждали небольшим подарком, а ребенок впоследствии называл его, в зависимости от возраста и пола, теш анай, теш атай, теш тэтэй (теш дэдэй).

«На третьем году жизни мальчикам делали обрезание (соннэт), в честь которого часто устраивали угощение. Гости поздравляли мальчика с обрезанием и вручали ему подарки. Если мальчик был первым внуком, то дедушка дарил ему по этому случаю барана или жеребенка. Родственники и близкие, кроме подарков, приносили бузу. Обрезание совершается у пензенских мишарей также в разное время: с 1-го года и до пяти лет. Операцию эту редко производят муллы; обычно этим делом занимаются особые специалисты, которые носят название бабай или бабачи (соннэтчи). За труды бабай получает вознаграждение. В качестве дезинфицирующего средства и для остановки крови применялась зола. Хотя обрезание не имеет догматического значения – это только суннят, т. е. желательная заповедь, но этот обряд настолько распространен среди магометан, что необрезанный в глазах магометанского общества не есть настоящий магометанин, хотя бы он и исповедывал догматы ислама. Только обрезанный юноша по достижении совершеннолетия, может исполнять наравне с другими все религиозные обряды магометанской общины[275].

В понимании народа мальчики являлись продолжателями рода и представляли собой основную силу в хозяйстве. Рождение мальчика в семье встречалось с большей радостью, чем рождение девочки. Что касается девочек, то на них смотрели как на временного члена семьи. В крестьянской семье, где все взрослые члены были целиком заняты работой по хозяйству, особого внимания уходу за детьми и их воспитанию не уделялось. Если в некоторых семьях дети умирали, то после рождения следующего ребенка, с целью «охранения» его, в некоторых населенных пунктах совершали обряд «продажи» новорожденного: бабка-повитуха выносила завернутого ребенка на улицу, клала его на кучу мусора, а сама возвращалась домой. Тут же поднимала его другая женщина, подходила к окну и предлагала хозяевам «купить» ребенка. После короткого торга женщина подавала ребенка в окно. Этот обряд был широко распространен у всех народов Среднего Поволжья и Приуралья, и, очевидно, был призван обмануть злых духов, внушить им, что ребенок принадлежит не той женщине, которую они преследуют.

Каюм Насыри в своей книге «Поверья и обряды казанских татар, образовавшиеся мимо влияния на жизнь их суннитского магометанства» приводит целый ряд верований и обрядов, касаемых рождению ребенка. «Беременные татарки, по татарскому поверью, видят в воздухе убыра, когда он летит, – в образе огня летящего; чтобы убыр не причинил вреда, считают нужным поразить его рябиновыми вилами, и якобы он от этого рассыплется в прах»[276].

В кормлении ребенка особого режима не соблюдалось: кормили его, когда он начинал плакать. Грудью кормили до 3-х лет и даже дольше. В 3–4 месячном возрасте ребенка уже приучали к пище взрослых. Широкое распространение имели тряпичные соски с разжеванным хлебом. В возрасте 5–6 лет дети уже были предоставлены сами себе. С этого возраста они начинали выполнять доступные или работы. Можно считать, что в основе воспитания крестьянской семьи, прежде всего, лежал труд. Мальчикам, например, поручали пригонять вечером корову, поить и кормить скот, ходить за лошадьми, а девочкам – ухаживать за грудными сестренками и братишками, носить воду и т. п.

С 7–8-летнего возраста мальчиков отдавали в мектебе, где их обучали преимущественно основам религии и чтению Корана. Поэтому нормы воспитания детей в семье перекликались с канонами мусульманской морали. С детства мальчику внушали, что он будет выполнять господствующую роль в семье, а девочке – зависимость от мужа, брата. На воспитание детей большое воздействие оказывали игры, сформированные главным образом в результате взаимного влияния культур. Они воспитывали в них волю, внимание и товарищеские чувства. Кроме того, подвижные игры на свежем воздухе, проводимые в весенне-летний период, укрепляли их физически. Зимние же уличные игры детей сводились главным образом к катанию на санках. Мальчики имели свои игры (в «бабки», в «шар», в «чиж» и др.); девочки играли отдельно от них и имели «девичьи» игры (в «краски», в «горшки», в «пары» и т. д.).

Определяющим в жизни и быту татарских крестьян на протяжении всей доподлинно известной истории был ислам, основы крестьянского быта крепко слились с верой.

Но некоторые изменения в обрядовой стороне, связанной с рождением ребёнка, начали происходить к 1930-м гг. Это, прежде всего, то обстоятельство, что роды стали принимать акушерки, и всё чаще в больнице, которые стали стремительно появляться в большинстве деревень. Таким образом, например, отпала необходимость в обрядах бала эбисе (бабушке-повитухе). Новая власть, пришедшая после Октября 1917 г, стала постепенно привносить в татарскую деревню пропаганду светского образа жизни, атеизм и освобождение от религиозных предрассудков и пережитков. Если раньше бытовые традиции были выстроены с учётом религиозной специфики, а семейный быт напрямую был связан с обрядовой стороной, то в новых условиях ислам немного утрачивал своё значение и стал существовать только чисто формально, как ритуал соблюдения определённых религиозных обрядов. Освобождению татарской женщины от тягот домашнего быта способствовало появление детских садов и ясель, построенные при существующих колхозах и совхозах, а также промышленных предприятиях.

Но одновременно татарская крестьянская семья оставалась крепкой, разводы в семье были крайне редким явлением. Хотя в деревне активно внедрялись новые, социалистические обряды: красные свадьбы, гражданские похороны и др., но полная подмена традиционной религии светскими мероприятиями проходила с огромной нерасторопностью. Так, в одном из информационных отчетов уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Пензенской области по состоянию на 1 апреля 1951 г. тов. Горбачева отмечалось: «В селе Нижняя Елюзань религиозным рассадником является мечеть, зарегистрированная в установленном законом порядке. Если в клубе нет возможности вести культурно-просветительскую (массовую) работу ввиду его непригодности, то действующая мечеть находится в хорошем состоянии, ремонтируется и за ней ведется тщательный уход и присмотр. При мечети регистрирован мулла. Отношение верующих граждан к мулле очень почтительное… Соблюдение религиозных традиций и обрядов пожилыми возрастами верующих граждан влияет и на молодые поколения. Семья и глава семьи – старшие, вот та сила, которая оказывает огромное влияние на сохранение религиозных пережитков. В беседе с настоятелем мечети муллой Хисаметдиновым касательно соблюдения таких религиозных обрядов, как «обрезание» и «эйляню» (венчание), «кюмне» (похороны), «иссембирю» (имянаречение) и др., то они буквально всеми выполняются, а чтобы проверить это и получить соответствующие цифровые данные, этого добиться никоим образом не представляется возможным. Совершение всех указанных обрядов проводится полулегально или даже нелегально…» (ГАПО, ф.2392, оп. 1, д. 6.).

Сегодня некоторые обряды, сопровождающие рождение ребёнка, исчезли за ненадобностью, но появились другие, более отвечающие возросшим гигиеническим требованиям и уровню жизни семей. Например, обряд обрезания (циркумцизия) как скальпелем, так и лазером, производится намного раньше, чем прежде – часто после месячного возраста ребенка, но рекомендуется в промежутке от 2,5 до 3,5 месяцев. Новые формы быта и культурных мероприятий лишило почвы знахарское врачевание. Все еще в современных мишарских семьях продолжают оставаться бэбэй чае или бэбэй буткасы. С целью сохранения национальных традиций проводятся мероприятия, в которых современная молодежь нередко прислушивается к мнению исламского духовенства, в частности, к подбору имени своего ребенка и традиционной обрядности. Национальные традиции оказывают некоторое почтение мужу со стороны женщины, но сегодня татарская семья далеко не похожа даже на семьи своих родителей. Приоритетом семьи стало взаимное согласие обоих супругов.

Мусульманские традиции похорон

После смерти тело магометанина обмывается водою и одетое в две сорочки – короткую и длинную – полагается на доску, служащую гробом, и выносится в сопровождении родных и муллы прямо на кладбище, где и предается земле в устроенной наподобие печи могиле. Покойник кладется лицом на юг.

После погребального обряда, когда возвращаются с могилы домой, мулла с полдороги идет обратно на кладбище. По мнению магометан, новопредставленный не имеет смелости и решимости в загробной жизни просить себе отпущения грехов и нуждается в особом ходатае, каковым является мулла. Поминовение по усопшему бывает 40 дней, сопровождаемое молением и чтением Корана. Богатые из татар готовят и кормят бедных.

(«Пензенские епархиальные ведомости», 1892, № 15).

Золотая Орда была государством, основанным так называемыми монгольскими завоевателями, но основным населением в ней были не монголы, а тюрки. Население Золотой Орды также именовали татарами. Хотя современные татары Среднего Поволжья кроме заимствованного имени от прежних степных завоевателей не имеют к ним практически никакого отношения, но, безусловно, древние погребальные курганы имеют параллели. Археологические раскопки курганов показывают, что в действительности так называемые «татаро-монгольские» завоевание не привело к возникновению новой культуры в Поволжье, а элементы самой культуры завоевателей занимает ничтожно малое место. Более того, материальная культура татаро-монгол нам не известна, поэтому все рассуждения об обрядности похорон в древности носят лишь предположительный характер. Но сравнительный анализ погребальных обрядов монголов и древних тюркских народов был бы нам весьма полезен и продуктивен.

В этой связи приведем слова известного китаеведа Палладия Кафарова, говорившего о том, что смерть у монголов считалось тайной, а погребение происходило также тайно. «По прибытии на место погребения гроб зарывали в землю; потом прогоняли по могильной насыпи несколько тысяч лошадей или уносили землю в другое место. Когда всходила трава, все было кончено…». Древним кочевникам, по-видимому, были свойственно человеческие или иные жертвоприношения при похоронах. Насколько верно, но арабские путешественники XIII–XV вв. и Марко Поло в частности, писали, что «хоронят с ним и некоторых жен и слуг его, да того человека, которого он любил более всех», или: «в могилу хана (Хулагу) опускали несколько красивых девушек в нарядной одежде». В семейно-бытовой культуре татар похоронная обрядность и сегодня занимает особое место. В ней наиболее устойчиво сохраняются традиции, связанные с религией и древними верованиями.

Похороны татары стремятся провести по старинным обычаям – «ата-бабадан калган» (как завещано нам отцами и дедами). Люди старшего возраста, особенно женщины, готовятся к смерти заранее. Каждая хозяйка готовит для себя и мужа все необходимое для похорон и поминальных обрядов – улемттэкэ (улемнек). Сюда относятся кэфенлек – матерчатая, обычно белая ткань для погребального облачения, полотенца и другие вещи для раздачи подаяния – садака.

К концу XIX в. похоронные обряды у татар были в целом унифицированы и приведены к единообразной системе. Каюм Насыри в своих трудах писал: «Человек болеет. Насколько это возможно, его исцеляют лекарствами. Множество существует болезней и много есть для них причин. А если уж напала на кого хворь, он ищет подходящее средство для лечения, пробует все лекарства и заговоры, о которых слышал. Если они не помогают – идет к докторам; в теле одна душа, умирать не хочется. От простуды пьют отвар из липового цветка, шалфея, настой из пастилы калины, делают настойку из древесного гриба, в деревнях пьют чай с малиной. От кашля пользуют нашатырку, лижут квасцы. От малярии многие пьют полынь, заворачиваются в шкуру волка или медведя, носят за пазухой кусок змеиной кожи – верят, будто лихорадка боится их. Если человек бредит, его лечат заговором; читают семь вечерних молитв или Коран. Если лекарства и заговоры не помогают, человек умирает. От смерти никуда не укроешься. Когда приходит человеку время умирать – зовут муллу. Он читает больному отходную молитву, отпускает ему грехи и выслушивает завещание, если человек еще в силах говорить, К умирающему подходят дети и родственники. Они стоят вокруг него и, плача, приговаривают: «Умирает, умирает,…» Мулла или другой почтенный человек находятся возле больного до тех пор, пока душа его не покинет тело. При этом постоянно повторяют иман, напоминая о вере, и время от времени поят его водой. Обновление имана заключается в том, что больному говорят, напутствуя, изречения вроде: «Аллах, Аллах», или «нет Бога кроме Аллаха и Могамет – пророк его» и другие изречения ислама. Находящийся при смерти больной повторяет эти слова вслух, а если нет сил их произнести вслух, то повторяет про себя. И если уж болезнь неизлечима, человек умирает. Его оплакивают все, причитая при этом: «умер, умер…»[277].

КЕФЕН, (кафен), саван из белого полотна или ситца, которым окутывают покойника при захоронении. Поверх кефена покойника завертывают в одеяло или ковер. Шариат запрещает хоронить в одежде. Кефен для мужчин состоит из трех частей: лифофы – ткани, покрывающей покойного с головы до ног; изора – куска ткани для нижней части тела; камиса – рубахи до колен. Для женщин – из пяти (четырех) частей; добавляется еще химора – платок для покрывания головы и хирки – куска ткани для покрывания груди. Для умерших младенцев и новорожденных достаточно только лифофы. Запретом является покрытие тела умершего мужчины шелковой тканью.

Перед смертью (мухтадар) умирающего татарина кладут на спину или же на правый бок, головой на запад. К его губам прикладывают мокрую тряпицу или губку, чтобы тот в предсмертной агонии, мучаясь от жажды, не принял воды от шайтана и, тем самым, не склонился на его сторону. Мулла спрашивает умирающего, нет ли за ним какого-нибудь долга или неисполненного обещания. Затем читается краткая молитва, обыкновенно, 36 сура Корана «Ясинъ», в которой говорится о смерти и посмертном состоянии человека.